– Тогда почему мы стоим? Нужно уходить.
Волнение барона передалось и Марку. Мало приятного быть
пойманными на запретной территории – куда неприятнее могут
оказаться последствия.
– Уже не сможем уйти. – Голос ленайца прозвучал так спокойно,
что Марк принял его за признак обреченности. – Адам, спрячьте,
пожалуйста, амулет. Но ни в коем случае не доставайте его из
шкатулки. Гаситель отлично справляется. Артефакт не
почувствуют.
– Если будем сидеть на месте, то точно никуда не сможем уйти, –
заметил Марк.
– Я согласен с Марком. – Барон тоже порывался уйти, хотя сейчас
занимался тем, что послушно закапывал шкатулку в ворохе листьев. –
Мы должны выдвигаться. Я не хочу сидеть и ждать, когда эти
«гостеприимные» люди придут и поубивают нас.
– Они нас не убьют, – возразил Ирениас, и голос его теперь
звучал безразлично, даже как-то устало.
– Сделают из нас рабов? Обрекут на пожизненные мучения? –
Миллок, наоборот, говорил все громче. Было понятно, что еще немного
бездействия, и он ударится в панику.
– Я не буду говорить о том, кто притащил нас в Ленайю. –
Кристиан не спускал глаз с барона. – Но Миллок прав – нужно
уходить. Проблема лишь в том, что мы не сможем найти дорогу без
тебя, Ирениас. А ты не хочешь даже попытаться уйти.
– Успокойтесь. – Ирениаса начало пошатывать, и он, чтобы не
упасть, сел на землю. – С нами хотят поговорить, и только.
– Я вижу. Это они тебя так ломают?
– Смотрители блокируют мою магию. Во избежание недоразумений,
надо полагать. Не считая этого, я в порядке. Но сейчас не мое
самочувствие важно. Важно, чтобы никто не проболтался об артефакте.
Все, что должны знать мои сородичи – мы стали свидетелями бойни
между магами Совета и неизвестными в красных балахонах. Мы ушли
сразу же и ничего не видели. Про храм тоже не нужно упоминать.
– То есть, мы никуда не уходим? – Барон уже все понял и
обреченно разглядывал окрестности.
– Нет. Досиделись, забери вас демоны. – Марк наблюдал, как
из-под деревьев на поляну выходят ленайцы.
Их было четверо. Маги шли в ряд, держась на небольшом расстоянии
друг от друга. В зеленых, под стать листве, куртках с откинутыми
капюшонами, в свободных штанах такого же цвета и высоких сапогах.
Все четверо смотрели на путников хмуро, но Марк не назвал бы эти
взгляды озлобленными или враждебными. Скорее, расстроенными. Глаза
у всех были лилового цвета.