Может быть, этот город лишь плод моего воображения? Моего
больного-пребольного воображения...
В палату входит заведующая восточным крылом Галина Геннадиевна.
В ее руке машинка для стрижки. Конец веселью.
Меня нашел полицейский патруль. Без сознания и без одежды.
Полицейские привели меня в чувство. Я назвал имя, фамилию, адрес,
дату рождения, и в следующий раз пришел в себя уже здесь. От того,
что кто-то трогал мои волосы.
Я открыл глаза и увидел коричневое, морщинистое лицо. Узкие
глаза, широкий рот, который тут же расплылся в приветливой
улыбке.
- Хороший стрижка, однако - сказал человек. - Где делал, а?
Я с усилием поднял голову с подушки. Сел. Спустил ноги на
холодный пол. Кроме человека с коричневым лицом, в палате еще двое.
Толстяк и однорукий. Они лежат на своих койках и с любопытством
смотрят на меня. Я встаю и, пошатываясь от слабости и
головокружения, выхожу из палаты в коридор. В одном конце -
зарешеченное окно. В другом - дверь. Я медленно иду вдоль стены,
стараясь не заглядывать в палаты. Я не хочу смотреть на это. Я хочу
домой!
К головокружению примешивается тошнота. Я вижу дверь с большой
красной буквой "М". За дверью - замазанное краской окошко и три
кабинки с унитазами без крышек и пластиковыми ящичками на том
месте, где должна быть панель управления...
Ящички набиты какими-то
бумажками. На бумажках напечатан текст. "Внеочередной пленум
ЦК...", "Будем трудиться еще усерднее...", "Информационное
сообщение..." Я перебираю их и вдруг понимаю, что все эти бумажки в
моих руках - нарезки газеты. Бумажной газеты.
Я выхожу из туалета. Держась за стену, иду к двери в конце
коридора. Перед дверью за столом женщина в белом халате листает
журнал.
- Уже уходите? - не отрываясь от журнала, спрашивает она.
Я не отвечаю. Я смотрю на аппарат на столе рядом с лампой. Это
телефон. Я знаю, потому что видел такие в фильмах. Очень старых
фильмах.
Старик, видеокассеты, белобрысый, воронка, бумажные газеты,
телефон, журнал "Работница", завитые волосы этой
женщины...
Бывает иногда такое, когда вдруг понимаешь все. Вот и я понял.
Понял, что я здесь надолго. Очень-очень надолго... И еще я понял,
где я.
За моей спиной вырастает фигура санитара. Он кладет мне на плечо
тяжелую руку, и проходят все тревоги, и на душе становится спокойно
и легко. Меня уводят, но я вырываюсь и бегу к медсестре. Я хочу
задать только один вопрос. Хочу уточнить...