– Ты, чего это, так за кресло вцепился?, – с ехидной улыбочкой поинтересовался он, в самом вначале ожесточённо развивавшейся тряски, – Ежели что, то, вряд ли, это поможет. Чик-чирик, – он показал пальцем вокруг шеи, – и, в миг, голову оторвет
Однако, через каких-то полминуты, когда тряска стала ожесточенной, он жутко побледнел, выпучил глаза и сам намертво ухватился за ручки кресел.
– Вах-Вах! Зачем я тэбэ слышал и сэл этот самолот?!, – раздалось истерическое причитание другого соседа, увенчанного огромной длинной кепкой-аэродромом
Ослепительные вспышки молний, без перерыва, сменялись грохотанием и бешеной вибрацией, выматывавшей душу. Самолёт снижался так стремительно, что, несмотря на объявление о посадке, казалось, что он, скорее, падает.
– Подстрахуй, – неожиданно обратился ко мне смертельно испуганный сосед. Он, вдруг, приподнялся и двинулся по круто накренившемуся салону, остановившись только у самой двери туалета. Она была заперта. Закрыта наглухо.
– Ну не сдержался человек!, – попытавшись что-то объяснить сморщившимся лицам окружающих, я двинулся за ним. Стюардессы, испуганно скрючившись на своих стульчиках, не делали никаких замечаний. Однако дверь в туалет, оставили безнадежно запертой. Так мы и приземлялись, стоя с моим соседом в наклонённом салоне авиалайнера, как в городском троллейбусе.
– На следующей, выходите?, – попытался я, хоть как-то, отвлечь его от кишечных спазм
– Слушай, друг, – глаза страждущего излучали такую муку, что я, содрогнувшись, совсем позабыл об аховой, почти аварийной, ситуации на борту.– Как только остановимся, помоги дверь быстро открыть! Мочи нет терпеть, – произнёс он, и крупные слезы, одна за другой, покатились по давно небритым щекам. х
Посадка была резкой, стремительной и благополучной. Мы, с моим соседом, извивавшимся от кишечных колик, так и пережили ее, стоя в самолете, как в переполненном общественном транспорте. Запах вокруг был, конечно, ещё тот. Не сговариваясь, мы открыли дверь самолета, ещё ползущего на стоянку. Стюардессы не препятствовали, лишь поплотнее позажимали носики. Мы же, быстро выпрыгнули, так и не дождавшись установки трапа.
Среди встречавших, столпившихся за небольшой оградкой, мелькнуло удивленное лицо моего дорогого тестя – добрейшего Петра Григорьевича, с тревогой наблюдавшего за быстрым и непонятным передвижением своего новоиспеченного зятя по лётному полю.