– Ну ты меня и напугал, – сетовал он впоследствии, – Смотрю, выпрыгиваешь с каким-то странным типом из самолёта и несёшься за ним, по аэродрому, как скаженный. Что делать? Думаю и бегу вслед за вами. А вы, как оказалось, спешили в туалет
– Купи любые штаны!, – просипел мой бедный сосед и всучил пару мятых красных десяток, стремительно исчезая в одной из кабинок
– Извини, брат, что шутил не вовремя, – заключил он прощаясь, – Видишь, Б-г и наказал. Он все видит. Но в самолёт, я больше ни ногой. Поездом- поездом, возвращаться буду
…
– В этом году лэта нэ будэт, – через полчаса, уже трясясь в маршрутке" Сухум-Ткуарчал», я, с неподдельным интересом, внимал оригинальному прогнозу солидного водителя
– Откуда знаешь?, – недоверчиво отреагировал пожилой пассажир
– Адын верный чэловэк сказал!, – подкрутив усы, азартно заверил наш живописный шофер
– А..А! Тогда, конечно, другое дело, – будто, услышав абсолютное доказательство, утвердительно закивал собеседник, – Так бы сразу и сказал
Апрельский Ткварчели был прекрасен. Волны тёплого воздуха, густо-настоенного на травах, кипарисах, магнолиях, аджиках, благородных лаврах, экзотических цветах и пряностях, а главное, на добрых улыбках Ткварчельцев, немедленно вскружили голову, расцветив, и без того буйные, яркие краски влажных субтропиков.
Но главным хозяином города, гостеприимно встречавшим, всегда сопровождавшим и охранявшим, была высоченная и широченная Гора Айсра. Она, казалось, слегка прилегла отдохнуть на восточной окраине города. Ее огромное тело обильно заросло морем потрясающей зелени, приветственно махавшей верхушками деревьев, орешниками и зарослями кукурузы. Даже, тёмной-претемной, южной безлунной ночью, эта Гора, невидимая глазу, как-то особенно ощущалась.
Чувствовалось, при этом, какое-то особое, более плотное пространство сгустившейся Тьмы вокруг того добродушного Гиганта, мирно посапывавшего у порога родного Ткварчельского Дома.
Мою жену, приехавшую с нашей малышкой навестить родителей загодя, я не узнал. Показалось, что она совсем изменилась.
Нет! Внешность осталась той же. Но куда, при этом, делись горячность, непокорность и свободолюбие? Меня, внезапно, окружили не только любовью и нежностью, но и материнской заботой, абсолютной предупредительностью, да ещё вкупе с потаканием моим самым смелым, порой, сумасбродным идеям.