Волна напряжения резко спала, и я снарядом врезался в рыло
страшилища, пролетев через грязь и вонзив в него меч почти до
рукояти, с громким и жутким хрустом рвущихся хрящей, костей и
сухожилий. Лезвие зашло между челюстями, покорёжив и без того
страшную пасть, а пока Кузури не попытался перекусить моё оружие
оставшимися зубами, я с размахом врезал топориком прямо по покатому
лбу, между ничего не понимающими глазищами, почти не разрезав
толстую шкуру. Я резко выдернул меч и отскочил назад, преследуемый
мелкими брызгами крови.
– Ну, давай кабанчик, давай! – Впервые за день я услышал
свой охрипший голос.
Кузури мне не ответил, лишь резко тряхнул головой,
окропляя траву красным, и замер в недоумении. Его азарт проходил,
порезы болели, он ослаб и истекал кровью, тело начала бить мелкая
дрожь, но отступать он не собирался. Зверь взревел от боли и начал
медленно обходить меня, нарезая круги, пытаясь найти слабые стороны
или зайти со спины. Клыкастый уже понял, откуда исходит угроза и
больше не смотрел мне в глаза, теперь он следил только за пляшущим
клинком в попытке предугадать мои действия. Он все кружил, выбирая
момент для атаки, а из его пасти текла густая темная масса, смесь
крови и слюны, формируя бурую неровную окружность на зеленом
покрывале, в центре которого стоял я.
И вот Кузури, с некоторой осторожностью, как то
по-кошачьи, стал пытаться достать свою строптивую жертву шипастым
хвостом или лапой, то и дело, отдергивая её назад, побаиваясь укола
поблескивающего лезвия. Он постоянно болтал мордой, оттряхивая
юшку, и сильно хромал, движения его хоть и были порывистыми, но
давались с огромным трудом. Осталось недолго.
Выждав немного, пока чудище опять неуклюже попробует до
меня добраться, я с легкостью увернулся, и почти не целясь, метнул
топорик в череп твари. Оружие отскочило в сторону, как будто
врезалось в каменную стену, но Кузури зажмурился на мгновение от
удара, и мне этого хватило, что бы мигом сблизиться и всадить меч
сбоку в толстое горло.
Рык перерос в булькающий хрипящий скулёж, Смертозверь
перестал быть таким лютым, - он как будто оцепенел, все, на чем он
теперь был сосредоточен, это на том, чтобы не упасть. Моя попытка
вытащить лезвие меча закончилась неудачей, он застрял в жестком
мясе хищника, так что я бросил его торчать из шеи зверя, отошел на
шаг, и со всей силы врезал ногой тому в пасть, впечатав подошву
сапога в морду полуживого чудища, да так, что тот грузно рухнул
наземь.