-Ты меня не стращай, мне твоифокусы
еще в детстве надоели. И не скалься, а то клыки поотшибаю. Вот щас
огоньком-то тебя промеж шерстки как приглажу, враз
присмиреешь.
Зверина заскулила и, затравленно
озираясь, попятилась в угол.
-Ты ,Коленька, не лежи, вставай на
ноженьки и ступай с богом. Иди на север от солнышка, аккурат к
лешему попадешь, тут недалече. Ба-альшой такой дуб увидишь, он
подле него и живет. Верст десять будет, да у тебя ножки молодые -
мигом добежишь. А мне с этими еще погуторить надобно. Ну что ты
лежишь-то, окаянный?
Я виновато развел руками: мол, я бы
рад, да...
-Ох, дура я старая, они ж тебя дурман
- травой опоили! А я-то все думаю, какой-то ты не такой, не живой
что ли. Да стал бы ты тут лежать, если б силах был, - Яга сделала
пас рукой, и по всему моему телу заструилось благодатное тепло. Я
почувствовал, каквсё моё естество наливается благодатной силой.
Через минуту я поднялся и, приложив руку к сердцу, склонился в
низком поклоне.
-Как же Вы, бабушка, ночью-то
справились?
-Потом, потом, - отмахнулась бабка
Матрена, выпроваживая меня за дверь. – Ступай, тебе еще до ночи в
город попасть надобно, а дорожка неблизкая. Вот через недельку,
коль путь будет, заявишься, тогда и поговорим.
Я согласно кивнул, захватил
валяющуюся на пороге сумку и, покинув негостеприимный кров, снова
пустился в путь. На этот раз я не шлепал ушами, надеясь, что
дорога, мол, выведет. (Да и дороги-то, собственно, никакой не
было). А строго выдерживал заданный курс, ориентируясь по солнцу.
Как и сказала бабушка Матрена, через пару часов хода я оказался на
лесной поляне, посреди которой стоял огромный раскидистый дуб,
увитый хмелем. Под его корнями прямо из небольшого земляного
холмика торчала кривая труба, из которой шел сизый духовитый
дым.
-Здравствуй, вой!- из-за дуба
показался сухонький старичок, державший в руке суковатую палку.
-Здравствуйте, дедушка! -
поздоровался я, с опаской поглядывая на его «тросточку». – Я,
извиняюсь, а Вы кто будете?
-Хочешь сказать, не признал?! Да
леший я, леший, не веришь? - дед почесал лысину. - Вот ведь какие
все не верящие пошли. А ладно, – он махнул рукой, наклонился
и, откинув незаметный для глаза люк в своё убежище, юркнул в его
утробу. Что-то там загремело, зашуршало и из-под земли высунулась
сперва голова, затем руки, а затем и вся фигура дедка с ног до
головы разодетого ни дать- ни взять в точную копию нашего
армейского маскировочного костюма. Я едва не расхохотался и,
спрятав улыбку, отвернулся в сторону, делая вид, что разглядываю
окрестности.