В спор вмешивается Кир. Красный от возмущения, он бьет рукой по столу, привлекая всеобщее внимание:
– И это тебе решать, кто «настоящий мужик»?! Тому, кто лупит младшеклассников?
– И таких слабаков, как ты, урод. Рот свой закрой.
– Свои приказы, знаешь, куда засунь!.. А вы, – он обращается к учительнице, – вы смотрите, как Митю травят, каждый день смотрите, и ничего не делаете. Вам все равно! Даже сейчас, когда это происходит здесь, в вашем классе!
– Мальчик сам любит привлечь к себе внимание, – ровным голосом отвечает учительница. – Как ставит себя в коллективе, так с ним себя и ведут. Это его проблемы, не маленький. Нянькаться с ним никто не должен, и ты тоже. Оставь его, Митрофан жуткий манипулятор, а ты пляшешь под его дудку.
– А разве вы не должны нас учить таким штукам как любовь, добро и понимание? Мы же все знаем его биографию!..
Учительница протяжно вздыхает и что-то выводит в журнале.
– У вас по «двойке». И у тебя, и у Мити. Куда идти, вы знаете.
– Лучше – на другой конец земли, – подыгрывает кто-то из одноклассников. – Мы устали от его концертов, ну правда!..
– К директору, – учительница едва прячет ухмылку. – Сами дойдете, или и тут вас проконтролировать, чтобы ничего не учудили?
Кир недоволен, но слушается. Мэтт его останавливает, потянув за рукав пиджака.
– Не пойдем. Я только что оттуда. Ничего нового мне не скажут. Хотите – убейте меня что ли?
Учительница хмурит брови.
– Митрофан. Вызову опекуншу на разговор.
«О-о-о, эта старая грымза любит на досуге перемывать косточки ученикам во время чаепития с родителями», – думает Мэтт, а вслух говорит:
– Мне все равно. Это вы тут – плохой человек, а не я. Потому что вы – равнодушная и расчетливая. До свидания.
Она кричит ему вслед всякое. А Мэтт хватает Кира за руку и бежит. Подальше от криков, подальше от давления, подальше от призрака Евгении, подальше от школы и от позора, источник которого – нервный срыв. Бежит туда, где стоит мертвая яблоня. Туда, где в пять лет мама читала ему сказки. Туда, где колышется на ветру алая лента, испачканная ее кровью.
Кир не отпускает его руки. На лице – ужас, но руки не отпускает. Это дает Мэтту сил бежать быстрее. Колючий ветер бьет их по лицам, но они все равно бегут.
– Ты простил меня, – кричит Мэтт.
– Неа, – кричит Кир. – Но мы все равно дружим.