Зима шесть раз сменила лето с тех пор, как волчий король покинул
Манчинг. Жизнь верхних — миг по сравнению с вечностью ши, но Мидир
с теплом вспоминал то время, что он провел рядом с Эохайдом. Борьба
за трон, борьба за признание королем — было чем заняться, что
вспомнить. Нижний почти не знал войн. Драконы благих истреблены,
фоморы не покидают морских вод, неблагих ничего не интересует,
кроме собственных чудовищ и темной ворожбы. Только и осталось
королю Светлых земель, что баловаться со стихиями да любиться с
девками.
Мидир сердито оборвал мысли: не дело владыке предаваться суетным
раздумьям. Повеяло особо теплым, пряным ароматом согретых на солнце
цветов, разнесся над вересковым полем звонкий девичий голос:
— Черный всадник на черном коне! Ты явился от волчьего
короля?
Гром и ухом не повёл, а ведь не особо любил людей. Мидир
обернулся и замер, не в силах отвести глаз от незнакомки.
Волосы струятся огненной медью, теплая зелень искрится в
открытом взгляде, алые губы манят прикоснуться, лилейно-белая кожа
без намека на веснушки словно светится на совершенном лице.
Травянисто-зеленая туника и горчично-желтый плащ не скрывают
изящества тела: узкой талии, крутых бедер, полушарий высокой груди
— будто сама королева Лугнасада явилась в Верхний мир из сказочно
прекрасной Грезы, давно канувшей в небытие.
Насколько разных девушек рождает галатская земля!
Мидир спрыгнул с Грома, спросил вкрадчиво:
— А вдруг я и есть волчий король?
— Нет, вы не можете быть им, — девушка вздохнула, и словно
облачко набежало на солнце. — Впрочем, как я не могу быть королевой
галатов…
Последнюю фразу обронила тихо и немного грустно, явно не для
посторонних ушей, но волчий слух не подвел, и король отложил
услышанное на потом.
Незнакомка шла с такой естественной грацией, с таким
спокойствием и сдержанной силой, что Мидир засмотрелся — и даже не
сразу уловил движение и просверк металла, но незнакомка тут же
махнула двум дюжим вооруженным молодцам, выскочившим как по команде
на край поля при намеке на опасность и спрятавшимся обратно по
приказу хозяйки. Затем наклонилась, срезала ножничками пару цветков
и бросила в наплечную сумку, из которой свисали кончики трав.
Глянула искоса, явно ожидая услышать имя.
— Зовите меня Майлгуир, — опомнившись, привычно представился
волчий король. — И еду я в столицу. Может быть, нам по пути?