— Случайно получилось. Одного бил
влет, когда целая стая поднялась. Стрелял наугад и попал в крыло.
Тот упал и в кустах запутался, так что добивать пришлось. А второго
я долго ждал — спустился в камыши, схоронился за травяной кочкой,
брюхом траву примял, улегся… Ноги, правда, в воде пришлось держать.
Полчаса прошло, прежде чем гусь в камышовом просвете показался.
Замерз как цуцик, особенно когда доставал его из воды. Хорошо, что
там ила немного и достаточно мелко. Но я его метров с пятнадцати
достал, Вовк, наповал! Арбалет у тебя хорошо бьет! И ложе выглажено
ровно, прицеливаться легко, и стрела точно в цель уходит.
— Не арбалет, а самострел, Тимк. У
нас на Руси именно так их называли. А выглаживать я его
действительно старался — без этого точности не будет. Вот я еще
защелку принес, — потихоньку от взрослых потянул Вовка из кармана
тонкую изогнутую пластину. — Смотри, если тут поставить, то она
пойдет кругом над орехом, и болт прижимать как раз будет… Видишь,
как пружинит?
— Эй, молодежь! — донеслось от
стоявших около родника мужиков. — Собирайтесь, пойдем смотреть на
ваши чудеса, пока нас никто не видит и на смех поднять не может. И
послушайте, кстати, какая тишина стоит… Ни ветерка, листок не
шелохнется! Даже сороки галдеть перестали.
— Вчерась то же самое было, дядя
Слав, — затараторил Тимка, обращаясь к Вовкиному отцу. — Мало того,
я даже родника почти не слышал, как будто вымерло все кругом. Меня
такая жуть взяла, что я сразу от трех дубов рванул вон в ту
сторону, еще по дороге на молодое деревце наткнулся! В нем аж
хрустнуло что-то, а я себе синяк на лбу поставил, вот…
— Ну, точно заговариваться стал
малец, — протянул егерь. — Уже и дубов у него три… Видать, головой
об это деревце хорошо приложился.
Вовка вдруг услышал приглушенный
всхлип и обернулся на Тимку. Тот стоял с бледным лицом и слепо
таращился в сторону своего поднятого пальца.
— Эй, Тимофей, ты не обижайся, я же
пошутил, не хотел тебя… Эй, эй, малец, ты что? — заволновался
Иван.
Тимкин лоб покрылся испариной, глаза
начали бегать по поляне, потом закатились, и он рухнул плашмя в
траву перед собой.
— Володька, воды от родника, быстро…
вон кружка около рюкзака стоит!
Общими усилиями Тимка был приведен в
себя, щеки его от похлопываний раскраснелись, а вся рубашка была
залита водой.