– Могилу, что ли? – побледнел и без того почти белый парень.
– Не буду я тебя убивать, – как можно убедительней сказал я. –
Если, конечно, дурить не начнешь. Пока роешь, попутно кратко
рассказываешь, где был, чем жил. Понял?
Парень кивнул и послушно отпил. Посидел, еще раз отпил. Лицо из
белого начало принимать красновато-румяный оттенок. Затем он взялся
за лопату, примерил ее в руке, словно обдумывая, сможет ли
проломить ей мою черепушку.
– Даже не думай, – покачал я головой. – Сдохнешь почем зря.
Я, чтоб не морозить задницу, уселся на борд и вытянул ноги.
Достал из кармана очередной сникерс и начал есть.
– Будешь? – спросил я незнакомца.
– Нет, – отказался он.
Парень опасливо глянул на меня и начал копать, не забыв при
этом, что нужно рассказать.
– Зовут меня Саня.
– Забудь, – тут же перебил я.
– Не понял.
– Потом поймешь. Ты говори, говори.
– Девятнадцать лет мне. Дембельнулся. Летел домой в
Уссурийск.
– Где служил?
– Сначала в учебке в ВШП.
– В Чите?
– Угу. Потом перевели во Владикавказ. Оттуда уже в Каспийск, в
Дагестан.
– Какие войска?
– ПВО.
– Сами не летаем и другим не даем, – рассмеялся я.
– Тоже пэвэошник?
– Ага, причем почти там же служил. В трех ста километрах
западнее. У тебя там год какой?
– Две тысячи шестнадцатый, – растерялся парень.
– Даже так, – присвистнул я.
В общем, мы с ним разговорились, он уже не относился ко мне с
такой опаской, но яму рыл исправно. Рассказал за свою, в общем-то,
обычную жизнь. А я вдаваться в детали не стал, все равно не
поверит, сказал лишь, что попали мы в другой мир. Доказательств
вокруг пока нет, не считая огромной летающей тарелки, но как только
нас попробуют сожрать, я обязательно ткну пальцем и скажу: «Вот,
смотри, на земле такого не водится».
Уже стемнело, когда мы расположились в уютной снежной норе. Я
окрестил парня Дембелем. За разговорами поглядывать по сторонам не
забывал, но все равно, как ни прислушивался, хруста снега не
услышал, и когда кто-то ворвался в нору с криком:
– Ствол бросил! Быстро, сука! – меня чуть инфаркт не хватил.
Я сразу пальнул, но, видимо, из-за попавшего в дуло снега порох
отсырел, и курки лишь впустую щелкнули.
Лукаво улыбаясь, в наше убежище вошел Старый.
– Что, бойцы, греемся, значит?
Я обматерил деда как только мог, но в глубине души очень даже
обрадовался, что он вернулся.