– Что? – спросил, отвлекшись от рассмотрения табличек на могилах, Михаил.
– Отец приехал, – сказал я, – с кем-то.
Я не мог понять, что за женщина была с ним. Почему не мама?
Радость с моего лица тут же исчезла.
– Ну, давай, иди, принимай гостей, – хлопнув меня по спине, сказал Михаил, – а я пойду до Николаича дойду, проведаю. Он ещё при Сталине умер, много интересного рассказывает о тех временах. Я тебя потом с ним познакомлю, настоящую историю хоть узнаешь, а не выдуманную, из учебников.
Ну, давай, давай иди, – подбодрил меня снова Михаил, – вечером заскочу, расскажешь, что да как.
И после этих слов он ушёл.
Я, дойдя до своей могилы, снова присел на лавку.
– Положи цветы ему на могилу, – сказал папа женщине, – вот так, да.
– Красивый у тебя мальчик, – рассматривая мою фотографию, сказала женщина.
Ее голос был хриплым, я бы даже сказал, каким-то прокуренным.
Ну, это и понятно. Пока они были у меня, она выкурила сигарет семь точно. И сигареты она курила какие-то со вкусом. Ароматные, с длинным мундштуком. Неприятные.
Отец присел на лавку рядом со мной. Я не чувствовал никакого тепла от него.
Я попытался взять его за руку, но она прошла сквозь меня.
Отец держал в руках маленькую бутылку водки и стопку. Налив в нее немного водки, молча выпил.
Остатки из стопки он вылил мне на могилу.
– Привет Андрюха, – закурив сигарету, сказал папа, – как ты тут?
Я смотрел на него, но он меня не видел.
– Я к тебе сегодня не с мамой, – отец опустил голову вниз и тяжело вздохнул.
– Не хотели тебе говорить… Вернее собирались, но не успели. Мы с мамой расходимся.
Папа пожал плечами.
– Давно уже как-то не клеилось у нас. Ну, ты парень взрослый уже – поймёшь, – отводя, как будто от стыда, в сторону глаза, закончил он.
– Как же надоел этот дождь, – кутаясь в пальто, проворчала женщина.
Она была моложе отца, и это было видно.
– Может сигарету ему прикурить?
– Он не курил, – буркнул в ответ папа.
Достав вторую стопку, он налил и в нее, и в свою, водку.
Поставив ее под крест, сказал: – Давай, Андрюха, выпьем, – и махом выпил.
– Милый, ты за рулём, не пей много, – забеспокоилась женщина.
Я смотрел на отца, на его новую спутницу и мне было чертовски обидно и больно это слышать. Обидно было за маму.
– Может, пойдем? – чуть позже, обратившись к отцу, спросила женщина, – холодно.