Он встал и смотрит на машину.
— Ух ты, — говорит. — Это ваша?
— А чья же?
— Не знаю... Может, служебная?
Я только головой покачал.
Сели, поехали. Недалеко оказалось. Приют у них в жилом
доме, на первом этаже, квартира трёхкомнатная. Дом новый.
Видно, расселялся клоповник какой-то, так и квартиру получили.
В ночи окна светятся. У соседей — просто
электрическим светом, а у них — и Светом ещё.
Аура золотая, звёздными гребнями ложится, белые лучи метров
на сто пробивают. Это красиво, если со стороны смотреть.
Но я, пока парковался, зубами скрипеть начал. Старые раны
разнылись. Бабушка вздохнула, погладила меня
по загривку — прошло. «Ладно, — думаю, — хоть
за бабушку беспокоиться не надо».
Консьержа в подъезде нет, на охране не стоит, замок
хилый. Я прощупал слегка насчёт заклятий, осторожно, чтоб
не обжечься. Заклятий тоже не клали. Но это меня уже
не удивило. Если через стенку такой концентрат Света
пылает...
Серёженька тем временем приободрился, расцветать начал. Я —
наоборот.
Вошли в квартиру. У меня уже виски ломит. Обои советские
в цветочек, мебель — лом из семидесятых, аура
золотая — на всём, отовсюду, везде. Так не бывает,
если от ума чаруют. Так — только когда само.
«Мрак, — думаю, — мрак и жмуры!» Это называется:
попал. Лучше б и в самом деле мрак и жмуры
были. Чувствую, после этой квартиры мне огнём отчищаться придётся.
Не самая приятная процедура.
Кошки понабежали, конечно. Одна на Серёженьку взобралась,
две — на бабушку. Кошкам — им всё равно, где
Тёмный, где Светлый. Им энергия с любым знаком
годится.
Здороваются с нами из кухни. Сидят там три девы
в затрапезном, чай пьют. Одна берегиня, другая ясновидящая,
третья говорящая языками зверей и птиц. Зыркнули
на нас... как и полагается девам такого звания зыркать
на ведьму и колдуна в полный рост. От меня
оружейной смазкой и некромагией во все стороны разит,
а от бабушки — вообще массовыми убийствами. Поэтому
она всегда ветеранское удостоверение с собой носит
и с демоническим хохотом его предъявляет.
— Тут мы живём, — Серёженька улыбается лучезарно.
— В смысле, кошки. Приют Ульянин,
а мы с Машей и Нелли помогаем ей.
Ульяна, я так понял, говорящая языками. Из трёх подружек
самая красивая: глаза зелёные, листвяные, коса пшеничная.
Нелли — берегиня, как все берегини, толстуха. Маша —
ясновидящая, скелетина бледная, глаза в пол-лица... Так.
Стоп.