Чед всегда панически боялся попасть в руки правосудия: казино, наркотики, вмешательства в секретные проекты, коррупция. Где-то в глубине души он подозревал, что рано или поздно, взявшись за расследование в Мэне, ФБР доберется до Криса и сделает из него личного осведомителя. Следственной группе было достаточно лишь намека, одной будто бы невзначай брошенный фразы во время телефонного разговора, чтобы арестовать Чеда и отправить его на пожизненный срок в Рикерс1. Он прекрасно осознавал это, но в тот момент, находясь рядом с Микки, его тревожили совершенно другие мысли.
После убийства жены Кэтти и сына Ричарда Микки превратился в разъяренного, одержимого местью безумца, готового на всё, чтобы найти убийц и обратить их жизни в нескончаемый ад. Буквально через пару месяцев, когда Микки узнал имена виновных, ему всё-таки удалось реализовать свой задуманный план.
– Сначала ты и Кристофер спуститесь в уютный ресторанчик на первый этаж, чтобы обсудить предстоящую сделку в Нью-Йорке, – продолжил разговор Микки, – Всё просто. В конце он передаст конверт с поддельными документами, впрочем как и всегда, пожмет тебе руку и предложит подвезти до аэропорта. Ты согласишься, но только вот, – прошептал он, наклонившись к его уху, – это будет твоя последняя поездка.
Микки кинул взгляд на его телохранителей, которые стояли возле двери и, судя по их напряженным физиономиям, ждали сигнала от Чеда.
– Как только ты выйдешь за дверь, твои ребята пустят пулю мне в голову. И вот только тогда сделка завершится: никаких свидетелей, никаких бумаг… Ещё одна сцена от Тарантино. (За исключением шедевральных диалогов)
Выражение холодного безразличия на его лице сменилось замешательством. Закурив, Чед задумался, а затем схватил сигарету зубами и молча направился к выходу.
«Еще одна безобидная галлюцинация, док. Я вижу мертвецов и никому не делаю зла. А значит в моих галлюцинациях, равно как и во мне, нет ничего дурного…»
«Голос из прошлого».
Перед Чедом предстала довольно неожиданная, леденящую душу картина: узкий тёмный коридор, вдоль стен которого стояли люди в черном, одинаковые, безликие, молчаливо взирающие в пол. В конце он увидел силуэт мальчика, который сидел на лестнице и, прижимая голову к коленям и покачиваясь взад-вперёд, тихонько что-то нашептывал.