И какое ему дело до того, что спина у бедной секретарши зудела от валявшихся на столе карандашей, ручек, дыроколов, степлеров и кнопок.
В равной степени это не касалось руководителя Особого отдела службы внутренней безопасности, поскольку невзгоды секретарши проходили по ведомству охраны труда.
Захар Ильич собрался выключить монитор, как вдруг в кабинете Тихона раздался телефонный звонок. Не отрываясь от основного занятия, он взял трубку, а секретарша под ним закурила.
– А… Это ты, любимая, – сказал Тихон. – Наконец-то! А я жду не дождусь твоего звонка. Даже важное совещание отложил на потом. Что привезти тебе из заграницы?… Чего, чего? … Не понял… А, что я так неровно дышу? А я всегда так дышу, как только услышу твой голос. До сих пор не могу поверить в свое счастье.
Секретарша, решив подыграть боссу, начинает напряженно и громко дышать:
– А… а… а…
Тут же раздался окрик: «Заткнись, дура!», и вслед за этим другим тоном, исполненным любви и нежности, Тихон сказал в трубку:
– Это не тебе, любовь моя.
Оправдание Тихона не убедило его любовь, и в трубке раздались короткие гудки.
– Ну вот опять обиделась, – озадаченно сказал Тихон и повернулся к секретарше.
– Всё из-за тебя, дура.
Упрека Тихону показалось мало, и он отвесил секретарше оплеуху.
– Опять я виновата, – захныкала та.
– А кто же?
Лицо Захара Ильича скривилось в усмешке. В полголоса он сказал: «молодожен», и в тоне его было презрение.
Захар Ильич выключил монитор и снял наушники. Заперев сейф, он вышел из-за ширмы, не подозревая того, что Казимир давно подключил свой компьютер к его монитору и разделяет с ним тихую радость наблюдать за главным держателем акций в минуту его отдохновения от руководства холдингом.
– Подготовь для просмотра два эпизода. Двух разгильдяев и баб в туалете. Я на совещание к Тихону, – бросает через плечо Захар Ильич, направляясь к двери.
3
В Овальном зале, тихо переговариваясь между собой, сидело среднее и высшее звено руководства холдинга вперемежку с профильными специалистами. Им было не привыкать к задержкам босса.
Наконец он вышел из-за кулис на сцену к сидящим амфитеатром подчиненным. Они всегда казались ему сбившимся в кучу овечьим стадом в присутствии волка. Этим волком, естественно, был он, и это льстило ему.
Окинув зал звериным взором, Тихон сказал: