Случалось, что и не
успевал.
С отчаянностью
самоубийцы я завертел «ветви ивы». Красный О̀ни отступил, не
ввязываясь в грубую схватку, скользящим шагом двинулся по кругу. Он
вынуждал меня все время поворачиваться, не позволял броситься в
атаку. Я уже знал: там, куда я устремлюсь, его не окажется. Ладно,
будем махать в перехлест – у моей ивы ветви гибкие, к стволу так
запросто не прорваться.
Шаг. Поворот.
Словно передразнивая
меня, Красный О̀ни накручивал свои плети в той же самой манере, но
по малым кругам. Поверить его медлительности мог только глупец. Я
следил за каждым движением – и все равно проморгал момент, когда он
прекратил играть со мной. Правую руку рвануло так, что я едва не
заорал. Плеть Красного О̀ни плотно захлестнула запястье, «ветви
ивы» беспомощно опали, склонились к воде. Я превратился в рыбачью
лодку, игрушку бури. Шторм подхватил меня, понес на скалы. Все, что
я мог сделать, это вскинуть левую руку, разворачивая плеть рукоятью
вперед.
«Стрела бога
грома».
Моя
стрела!
Торец рукояти целил в
лоб Красному О̀ни. Целить-то он целил, да вот незадача – когда лоб
был уже близок, «стрела» угодила в железные тиски чужих пальцев. Я
рванул плеть обратно, и пол додзё выскользнул у меня из-под ног.
Грохот вышел изрядный – казалось, мой небесный покровитель,
разгневавшись на земного Рэйдена, ударил в барабан.
Из меня вышибло дух,
даже охнуть не получилось.
-- Достаточно, --
Ясухиро Цуиёши снял маску. – На сегодня хватит.
Я тоже снял маску. Сел
на пятки, поклонился, коснувшись лбом досок предательского пола.
Спина болела, в голове плясали черти, но я старался не подать виду,
что разбит, как дряхлый старикан.
-- Это огромная честь
для меня, младший господин!
-- Что именно? Захват
запястья? Бросок?
-- Поединок с вами! Я
и надеяться не смел…
-- Я, в отличие от
вас, смел. И до сих пор надеюсь.
-- Позвольте спросить,
на что?
-- На то, что вы
извлечете из нашей встречи ряд уроков.
-- Благодарю, младший
господин! – я снова коснулся лбом пола. – Ваше мастерство делает
мои ошибки очевидными!
Вырвать обе плети.
Отсушить руку или ногу. Исхлестать, как ему заблагорассудится. Без
сомнения, Цуиёши мог сделать все это в любой момент – десятком
самых изысканных способов, на выбор. Вместо этого сын сенсея
позволил мне проявить мои умения (более чем скромные) и осознать
промахи (более чем грубые).