Мы, как и все сухопутчики, не любили флажный семафор, но, с моряками жить…, нам пришлось и его освоить. К вечеру стало окончательно ясно – война пришла в город. На внешнем рейде стала вражеская эскадра. Глядя в бинокли, мы видели вымпелы англичан, французов и даже турок. Но самым грустным было то, что нам и противопоставить то было совершенно нечего. Перевес был виден невооруженным глазом. Их было больше, не менее чем в три раза. К тому же сюда пришли самые современные пароходы с новейшим вооружением, а у нас в бухте стояло парусное старье. Только сейчас, глядя на мощные контуры вражеских кораблей, я понял, как был прав полковник, говоря, что Россия отстала от остального мира на несколько десятилетий.
– Интересно, – сказал стоявший рядом со мной штабс-капитан Михайлов, – что теперь скажет господин Меньшиков? Он ведь всё время твердил, что нам ни с кем воевать не придётся.
– А что скажут в ставке государя? – добавил я.
– Ничего! – хмыкнул Михайлов, – У нашего командующего там слишком сильная поддержка. Ему, если что, ещё и посочувствуют.
Я удивленно посмотрел на него.
– Ох, Пётр Львович, ну как можно дожить почти до тридцати лет и остаться таким наивным? – удивился Михайлов.
Ему явно хотелось напомнить мне о Прокофьеве, но он не решился. Когда совсем стемнело, мы разошлись по казармам…
…На следующий день началась артиллерийская дуэль. Первый же залп показал, сколь велика мощь вражеской эскадры. Как позже выяснилось, только с одного борта противник в общей сложенности давал две тысячи пятьсот залпов одновременно. С равелина жиденько ответила наша артиллерия. И почти сразу стало ясно – дело не в количестве пушек, а в подготовке солдат. Ко дну пошел вражеский корабль. Вдохновлённые таким удачным началом, батареи продолжили огонь.
В рядах противника возникла неразбериха. Корабли тонули и выходили из строя один за другим. И тогда, вместо того чтобы стрелять по позициям, эскадра перенесла всю силу огня на город. Ядра падали, словно дождевые капли, оставляя после себя огромные воронки. В Севастополе царил кромешный ад. Гром стоял нестерпимый. Дым густой пеленой затянул небо. Мы могли только смотреть – для пехоты дел пока не было. Офицеры начали рассылать солдат на помощь горожанам. А расчёты на равелине трудились на славу. Вот ещё один корабль вспыхнул и, показав тупую корму, ушёл под воду.