Кофе чуть остыл, можно попробовать осторожно, легко.
Мимо проехала машина «Росгвардии», но не остановилась.
Немного хотелось, чтобы остановились.
Тогда бы написал отцу.
Он бы посмотрел на экран кнопочного телефона (наверное, единственный человек в Москве, который с таким ходит; для работы у него хорошая техника, а для себя не нужна) – и в очередной раз убедился, что я непоседливый, что не могу просто заниматься творчеством или делами. Сам-то он всегда мог.
Получается, что я не могу не мешать.
В метро спускаться не стал – пропуска нет, загребут, как того мужика. Тут до дома километра четыре, фигня. Пройдусь. Домой всё равно не хочется.
Написать?
Кому написать и сказать – иду по улице, кофе остыл, никого и ничего, каштаны цветут, и никто не видит, машины не останавливаются, лиц водителей не разглядеть?
Антисептик выветрился с рук, запахло пылью и каштановым цветом.
Свернул со скуки в незнакомый дворик, а там в сгущающемся закатном свете горят на стене дома огромные буквы:
ПЕРЕМЕН ТРЕБУЮТ НАШИ СЕРДЦА
Дурь какая.
И делать кому-то нечего – на стенах писать. Из старой-старой песни, которую пацаны раньше во дворе бренчали, а теперь не слышно. Даже не помню, какие там дальше слова.
Достаю перед домом телефон, чтобы не сразу домой, – а там тридцать шесть уведомлений в «WhatsApp».
Начинается, блин.
Неймётся кому-то.
>Ребята, у меня грустные новости. Я несколько дней назад разговаривала с Тамарой Алексеевной насчёт вашей контрольной по алгебре, но это неважно, это потом. Дело всё в том, что она тогда сказала, что её муж болеет – температура, ОРВИ. Я не обратила внимание, а вчера он умер. Я думаю, что вы всё понимаете.
>охренеть
>ужас какой
>вы думаете, что от этого? да вряд ли
>не, ну правда, теперь по любому поводу думают, что от этого, когда вовсе и не от этого
>он старый вроде был, мужик. я видел один раз, он к Тамаре заходил
>Всеволод, мы сейчас не обсуждаем, этого нам уже не узнать. И к Тамаре Алексеевне, ладно?
>ладно. почему не узнать? делают же какие-то анализы, тесты
>заткнись уже, а? какие ещё тесты
>это не наше дело
>Именно. Правильно ребята говорят. Тебе лишь бы сказать, да ещё какую-нибудь гадость. Да, это верно, что мы не знаем, но
>так не говорите и не пугайте никого. ему сколько лет было, семьдесят? чего вы хотите.
>для тебя любому человеку старше двадцати уже сразу семьдесят. А ему, если хочешь знать, и шестидесяти не было