Он появился на свет теплой июньской ночью. Точно в срок, назначенный природой. Появился, чтобы продолжить род благородных оленей, существующий уже миллионы лет. Мать-маралуха, тщательно вылизав его, незаметно исчезла. Мараленок даже не успел заметить, как и когда. Первым его порывом было найти ее. Но, подчиняясь инстинкту самосохранения, не зная почему, забился под низко нависшие лапы ели. Свернулся в комочек и замер неподвижно. Все, что окружало его – деревья, трава, камни – казалось враждебным. Все запахи были чужими. Он хорошо запомнил только мать. Ласковые прикосновения языка, ее голос и неповторимый родной запах. Внутренне сжавшись от страха и настороженно прислушиваясь, мараленок с нетерпением ждал ее. Порой ему казалось, что он слышит шаги. Ему нестерпимо хотелось вскочить и бежать под защиту матери. Но проходили томительные минуты, и он понимал, что ошибся, и вновь замирал в нескончаемом ожидании. В какой-то момент к уже знакомым прибавился едва уловимый, но такой нестерпимо удушливый запах. Еще не понимая почему, мараленок испытал ни с чем не сравнимый страх. Плотнее прижался к земле, стараясь быть как можно незаметней. Затем он услышал шаги, но это были шаги не его матери и голоса резкие и чужие:
– Петрович, как думаешь, может отсюда пустить встречный пал? Склон южный – высох хорошо. Огонь возьмется дружно, и к тому времени как подойдет пожар, здесь уже все выгорит и будет минерализованная полоса.
Егерь обращался к крепкому, подтянутому, с густой проседью в усах и бороде, мужчине лет пятидесяти пяти, который стоял на скалистом гребне хребта, разделяющим две пади, и задумчиво глядел на восток – туда, где вставало солнце. Сквозь густую завесу дыма виден был только мутный диск:
– Сколько леса, ягодников погорит, а зверя, птицы, другой живности и не счесть, – как бы не слушая, о чем говорит ему егерь, произнес он. – Слышь, Александр, о чем толкую. Я бы тем, кто пускают палы, губят лес и все живое, давал бы пожизненный срок. Чтобы другим неповадно было. Пусть бы всю жизнь сажали лес своими руками, восстанавливая урон. – А пал встречный пустим отсюда, лучшего места не найти, это ты верно говоришь.
– Петрович! Смотри, чудо, какое – заяц белый. На дворе лето, а он еще не вылинял. – Александр указывал рукой под соседнюю ель, на белеющий сквозь густые ветви комочек.