Погребной. Ножи на тебя кто-то точит?
Гамашев. Несправедливо судить о моем окружении мне бы не хотелось. Пролить на кого-то из них неожиданный свет было бы желательно, но девушка с утра божилась, что ей для меня никто ничего не передавал и ингредиенты, составляющие ее блюдо, она приобрела на рынке, где всегда отоваривается.
Погребной. У кого? Нет ли тут цепочки – заказчик, продавец, девушка… которая сама, возможно, заказчицей и является.
Гамашев. Она исполнительница.
Погребной. И заказчица! По телефону заказала продавцу достать подпорченный продукт, затем пришла на рынок и купила его, как вполне пригодный, с чем-то его пережарила и подала тебе. Не убить, а предупредить.
Гамашев. О чем?
Погребной. Хотя бы о гибельности твоих к ней приставаний. Чувства к ней тебя не переполняют, а помять ее в закуточке ты, видимо, любишь.
Гамашев. Любить не люблю, а полапать люблю?
Погребной. А кто из нас не такой?
Гамашев. Тот, кто из Барнаула. С телом любимой Ларисы он поигрывал, но с прекращением любви и к Ларисе не забегает, и прочих не щупает. Всем необходимым и без женщин обеспечивается.
Погребной. Ха-ха…
Чургонцев. Они мне ненавистны! Данное к ним отношение я, надеюсь, пронесу в себе до конца.
Гамашев. Ты поддался ложному взгляду. По части отсутствия связей с женщинами я сейчас твой побратим, однако возникни у меня что-то, дорожить этим я буду. Женская нежность мне требуется… и старость приближается – я бы и от пенсии отказался, найдись для мне женщина, мои заключительные годы душа в душу со мной прожившая.
Погребной. А что бы вас обеспечивало? Твои сбережения?
Гамашев. У меня их нет.
Погребной. Ну и что бы вы с ней ели?
Чургонцев. Он и его старуха ели бы друг друга. В склоках и скандалах выясняя подоплеку того, почему в доме у них шаром покати, а на столе объедки из больничной столовой.
Гамашев. Обязательно из больничной?
Чургонцев. Твоя старая ведьма будет тебя немилосердно пилить, отчего ты станешь подвержен приступам и попаданиям в больницу, где тебя, выслушав, пожалеют и разрешат приходить за объедками.
Гамашев. С такой бабой я бы дрался. Навалял бы бабуленьке по полненькой… вывел бы эту дрянь из строя.
Чургонцев. И тебе ее не жалко?
Гамашев. А чего она меня изводит?
Чургонцев. Она изводит тебя, лежа в постели. Из которой уже не встает!
Гамашев. Будучи покалеченной мною?