– Подождите, господин ректор, – легкое грассирование в звонкой латыни выдавало Франсуа с головой, – но вы сказали, что дети совсем не имеют проблем с верой. Но они же далеко не всё могут!
– Точно подмечено, господин де Шалэ. Кстати, поверите ли? Точно то же самое мне – в былые времена, конечно, – сказали ваш отец и ваш средний брат. Положительно, мне стоит пересмотреть свою позицию по наследственности.
Франсуа рассмеялся едва ли не веселее, чем все остальные вместе взятые. Смех у него был чудесный, отметила Одиль: лёгкий, как ласточка, и открытый, как окно по весне, и очень похожий на смех Адриано.
– Итак, – прервал её мысли ректор, – господин де Шалэ сим нам напомнил, что вера – это не единственное, с чем мы имеем дело. Да, вера – источник силы, но её же надо уметь использовать. Я сейчас скажу то, что вам покажется противоречием с тем, что я говорил до этого: иногда веры совершенно недостаточно.
Он отошел к окну и присел на край подоконника, громко стукнув тростью об пол, словно желая вколотить дальнейшее прямо в умы.
– С детьми на самом деле всё просто. Младенец верит в чужие силы, не в свои – когда ему плохо, он призывает на помощь всемогущих и всеблагих родителей, а сам он, обладая неизмеримыми возможностями, попросту не знает, что с ними делать. Несчастная мать, бьющаяся над умирающим ребенком, может верить всей душой в то, что его можно спасти, но она помещает эту веру в другого – в Бога, врача или знахарку, отказывая себе в праве лечить. И так мы приходим к следующей грани нашего треугольника – праву.
– Не знаниям? – снова подала тихий голос Катлина.
– О знаниях позже, – отозвался д’Эстаон. – Почему горюющая мать призывает врача или молится? Потому что внутри неё, – он постучал суховатым пальцем себя по груди, – живет червячок, который подтачивает её веру. Да, она хотела бы, чтобы ребенок жил и был здоров – но она не верит в свое право, не верит в себя, часто – что спасение будет, или что даже если повезет – не станет залогом худших бед. Она ищет посредника – она не чувствует себя вправе решать.
– Но сомнения есть у всех, – нахмурился Ксандер.
Трость в руке ректора свистнула, моментально вытянувшись в параллельную полу струну и указав безошибочно на него.
– Блистательное объяснение тому, почему таки люди редко двигают горы, не правда ли, господин ван Страатен?