Здесь остро
пахло водорослями, солью и разложившимися крабами. Маг прекрасно
видел в темноте. Черная дорога тоннеля оборвалась на выступе,
открыв взору грот. Проникающие сквозь дыры и щели в потолке лучи
падали на разложенные предметы, и свет преломлялся от брошенной на
берегу серебряной бляшки от ремня, осколка зеркала у камня и
множества золотых ложечек и тарелок, разбросанных по гроту.
Благодаря этому стены озарялись радугой.
На песке
лежали две хвостатые красавицы, их сине-зеленая чешуя облегала
тела, оберегая от стрел не хуже человеческого щита. Игольчатые
плавники, тянущиеся вдоль позвоночников, путались с мокрыми
волосами и укрывали обнаженные плечи полупрозрачными накидками.
Широкие хвосты игриво шлепали о воду. Длинные острые черно-синие
ногти вспарывали темный песок, загребая разбросанные драгоценности
из поднятого со дна сундука. Русалки о чем-то переговаривались, но
простой человек принял бы их голоса за щелканье гальки во время
шторма. Их товарки плавали вдоль дна, усыпанного многочисленными
розовыми жемчужинами, и бережно гладили их руками с перепонками. Из
воды показывались плавники — и по стенам скользила новая
радуга.
Магу нужна
была всего одна такая жемчужина, но вовсе не для того чтобы
использовать ее для кулона или кольца. Эти кругляши являлись
икринками, из которых, если русалки не дадут им достаточно энергии,
так и не вылупятся их дети.
Завидев
вышедшего из тьмы человека, русалки на берегу зашипели, ощерив ряд
мелких клыков. Плавники расправились за их плечами подобно крыльям,
показывая агрессию незваному гостю и предупреждая об
опасности.
Маг стянул
с лица платок, капюшон упал с его головы, открыв морским девам
лицо. Забравшись на камень, он вытащил из кармана серебряный кинжал
и, уколов палец, капнул кровь в воду. Ее аромат разнесся по гроту.
На берег, сменив подруг, выбралась старшая русалка. Вьющиеся
красно-фиолетовые волосы венчала коралловая корона с острыми
зубцами, а грудь украшала россыпь жемчужин-икринок, переливаясь от
лунного света и напоминая корсет. На острых скулах алел румянец, и,
в отличие от других, эта русалка пылала жизнью.
«Видимо
успела кем-то поживиться, раз кормит малышей своей
энергией», — понял Маг, сунув
палец в рот, и кровь мигом свернулась.
—
Приветствую, Дива. В прошлом году я обещал вернуться и сейчас
воспользовался вашим гостеприимством, — он спрыгнул с камня и
приблизился к русалке, присев напротив, чтобы она не задирала
голову: это было бы непочтительно по отношению к ее положению
главной на этом берегу Костяного моря.