Визит Айвариха с Катрейной заставил
Георга спешить, однако ничего нового об убийстве Тории он не узнал.
Георг склонялся к выводу, что Ривенхеды к её убийству не имели
отношения. Сказать об этом Айвариху он не мог: тот назначит другого
на его место — тогда Катрейне конец. Нужно выиграть время — Георг
начал готовить её побег. Пока он неохотно вернулся к очередному
допросу.
Палач любовно поглаживал тиски для
коленей — два деревянных бруска с острыми шипами, насаженные на два
винта. Он использовал прибор на десятилетнем мальчишке, который
служил в доме Холларда Ривенхеда и отличался тем, что подслушивал
разговоры господ вместо того, чтобы носить воду и колоть дрова.
Стоило мальчишке три дня назад при виде внушительного арсенала
пыточных инструментов рассказать про один такой разговор — как
Холлард с Теодором обсуждали неудачу Илзы в деле соблазнения короля
— и палач уже не останавливался. Применив по очереди большую часть
имеющихся средств, палач снова и снова задавал парню вопросы тихим
настойчивым голосом, вытаскивая ответы вместе с кусками плоти,
слезами, соплями и кровью.
Голос — единственное, что отличало
палача. Голос да светлые глаза в прорезях маски. Маску эту палач
носил, не снимая — она словно приросла к его лицу. На ней виднелись
следы крови, некоторые заключённые плевали в неё, но палач всё
равно постоянно укрывал ею лицо. Казалось, он никогда её не стирал.
Георг ни разу не обращался к палачу по имени — у него не было
имени. На вид слабый и невзрачный, палач отлично знал бесчисленные
способы пыток, часами рассказывал о видах казни в разных странах,
где он побывал специально, чтобы обучиться заморским диковинкам.
Так же изобретателен он был на допросах. Он мог любить жертву,
ластиться к ней, угощать сладостями, которые обожал, мог угрожать,
требовать — каждый миг работы приносил ему безмерное
удовольствие.
Георг не раз видел, как палач
возбуждается, глядя на мучения жертв, и с трудом удерживался от
желания привязать его к ведьмину стулу, как называли кресло с
многочисленными шипами на сиденье, спинке, подлокотниках и ножках.
Увы, палач являлся любимчиком короля. Айварих не раз лично
беседовал с ним, интересовался его мнением о ходе следствия и
рассказами о методах допроса. Список тех, кого надлежало допросить
особенно тщательно, король передавал палачу лично. Георг предпочёл
бы вообще обойтись без его услуг — он не слишком доверял сведениям,
вытащенным под пыткой, — но приказ короля был однозначен. Айварих
часто контролировал процесс, хотя Георг раньше не замечал за ним
привычки наблюдать за пытками.