—Сиверс жив? — резко спросил
он.
—Он без сознания.
Краск наклонился, внимательно
разглядывая лицо Ноэля. Потом он отвёл Самайю подальше и
спросил:
—Тебе известно, в чём тебя
обвиняют?
—В колдовстве? В убийстве? В
измене? — равнодушно перечислила она. — Пусть обвиняют. Я сознаюсь
во всём, чего захочет король, но господин Ноэль
невиновен.
—Хочешь спасти его, погубив
себя? — нахмурился Краск.
—Меня в любом случае
казнят.
—Тебя казнят сегодня, его
велено просто арестовать. Чтобы спасти Сиверса, тебе придётся
доказать свою невиновность, доказать, что письма
фальшивые.
Она раскрыла рот: что он такое
говорит?
—Ты ещё можешь быть
спасена.
—Как? — вырвалось у
неё.
—С помощью древнего закона.
Обвиняемому дано право призвать в свидетели Истинную Летопись,
которая либо подтвердит, либо опровергнет его слова.
Что-то такое говорил Захар,
вспомнила Самайя.
—Закон Летописи можно забыть —
нельзя отменить. По крайней мере это не в человеческих силах, —
мрачно произнёс Краск. — Сейчас тебя отведут на эшафот, чтобы
сжечь. Король боится, что из-за устроенной им бойни начнётся бунт,
вот ему и захотелось смягчить последствия казнью колдуньи. По
приказу короля сюда согнали людей. Тебе необходимо показать им, что
есть нечто сильнее королевской власти. Ты дашь клятву или сгоришь
ни за что, потом после долгих пыток умрёт Сиверс и боги знают, кто
ещё. Если твои слова будут подтверждены Летописью, тебя не
осмелятся казнить! — в голосе Энгуса слышалась непривычная для него
страсть. Этого Самайя испугалась больше всего.
—Но почему другие не дали
такой клятвы, когда их казнили? Почему моя королева?..
—Не все они были невиновны, но
важнее то, что те времена давно забыты, языческих обрядов люди
боятся. По твоему мнению, Катрейна дала бы клятву на магической
вещи?
Самайя медленно покачала головой.
Она помнила, как отзывались о Летописи Оскар Мирн с Алексархом.
Боялись и ненавидели.
—Даже в древности, в языческие
времена, немногие отважились бы воззвать к суду Истинной Летописи,
— негромко сказал Краск. — Ибо малейшая фальшь каралась смертью.
Знакома ли тебе история про сына Свенейва, который первым призвал в
свидетели Летопись?
—Нет, — Самайя покачала
головой. Захар об этом не рассказывал.
—Вторым сыном Свенейва по
имени Словин был обвинён его старший брат Деян. Словин утверждал,
что Деяном была изнасилована его жена, зачавшая от этого ребёнка.
Деян всё отрицал, между братьями вспыхнула вражда. Свенейву нужно
было её остановить, пришлось обратиться к Летописи. Выяснилось, что
ребёнок от Деяна. Словин потребовал в наказание за насилие отнять у
Деяна права наследования. Деян клялся, что женщина не была против.
Свенейву снова пришлось спрашивать Летопись, но прошлое ей было
неподвластно. Зато ей была дана другая сила, — голос Краска
отвердел: