Дайрус смял книжку в руках и швырнул
её в огонь. Мая застыла, глядя на горящую бумагу, потом кинулась к
костру. Дим перехватил её, удерживая, пока огонь пожирал
свидетельство чужих слабостей. Мая не вырывалась, она прижалась к
Диму и сквозь слёзы смотрела то на книгу, то на Дайруса.
— Между прочим, вышло получше, чем
раньше, — встрял Сильвестр по прозвищу Монах. Он представлялся
поэтом. То ли он сбежал из монастыря, то ли принял обет вести себя
как монах, но прозвали его именно так. Он был довольно толст, почти
лыс; его черты менялись в зависимости от выражения лица —
невозможно было сказать, толстые ли у него губы, широкие ли щёки,
даже цвет серых глаз иногда словно менялся. Целый день он где-то
шлялся и вот внезапно возник из темноты. Никто не знал, как эта
странная личность затесалась в армию Дайруса, зато настроение он
поднять умел.
Василь подскочил к ним. От него
разило хмелем.
— Вашество, от девчонки заодно не
хотите ли избавиться? Я бы её оприходовал...
— В моя страна муссина спрасивать
зенсина про её зелание, — глядя в упор на Василя, произнёс Дим. Он
вечно коверкал слова, из-за чего над ним все издевались. Дим не
обращал внимания на такие мелочи.
Василь медленно обернулся к
нему:
— Жёлтая обезьяна что-то сказала? —
Он оскалился и передразнил: — А в моя страна мужчина берёт, что
хочет, или он не мужчина! — и ехидно оглянулся на Дайруса.
Дайрус понял, что придётся
отреагировать на оскорбление. Пока он думал, Дим вдруг оказался
рядом с Василем и нанёс резкий, почти невидимый удар в грудь
противника, после чего врезал ему ногой между ног. Василь издал
какой-то задушенный стон, повалился на землю и завыл. Пара его
приятелей, чьих имён Дайрус не знал, бросилась на помощь — Дим с
лёгкостью, словно это ему ничего не стоило, отправил их к Василю.
Казалось, Дим с места не тронулся, а оба нападавших уже катались по
грязи, причём один явно сломал руку и орал благим матом.
Ещё несколько человек поднялись,
решая, стоит ли вмешаться. Дайрус, наконец, опомнился и
крикнул:
— Хватит!
Прозвучали окрики из темноты, Марик
Седой угрожающе навис над Василем. Кто-то пошутил над поверженными,
кто-то присвистнул, глядя на три корчившиеся от боли жертвы;
некоторые явно не прочь были расправиться с иноземцем, поднявшим
руки-ноги на их друзей. Большинство же собравшихся с интересом
поглядывали на Дима, который внимательно водил по сторонам
раскосыми чёрными глазами. Дайрусу Дим напоминал приготовившуюся к
броску змею.