— Иди в палатку! — велел Мае Дайрус.
Та кивнула и побрела в темноту. Дим пошёл проводить её, Дайрус
сделал вид, что так и надо. Новых оскорблений не последовало.
— Чтоб ему, безбожнику поганому, с
его ломаным языком, пусто было, — пробормотал себе под нос Дайрус.
— Не хватает мне с ним проблем! Чего лезет на рожон?
Настроение, без того поганое,
испортилось совсем, зато незаметно прошёл страх перед солдатами.
Поэт, увидев возможности для развлечения, принёс лютню и запел
похабную песенку о том, как два брата не поделили юную деву,
порешив начать из-за неё поединок. Веселье продолжилось.
Дайрус не стал слушать песню до
конца. Напоследок глянув на Василя и его приятелей, он отправился
вслед за Маей и Димом. Эта парочка удивительно легко нашла общий
язык — друг с другом они говорили больше, чем со всеми остальными
вместе взятыми. Мая обучала Дима сканналийскому, расспрашивала его
о далёкой родине, Дим покровительственно относился к девушке с
самого первого дня, когда она появилась во дворце. Сегодня впервые
Дайрус увидел, на что он способен кроме мытья посуды и готовки еды.
При нём Дим никогда не брал в руки оружия — кто же знал, что оно
ему не нужно?
Мая уже почти не плакала, когда
Дайрус забрался в палатку, а тихо лежала на сырой подстилке. Дайрус
разделся догола, моментально покрывшись мурашками, и нырнул под
одеяло. Его знобило, он мечтал побыстрее согреться и заснуть. А как
лучше согреться? Подтащив Маю к себе, он стянул с неё одежду и
приступил к делу. Мая неловко коснулась его лица пальцами — Дайрус
отмахнулся. Где же чёртовы посланцы восставших? Разбиты они или
идут на помощь? Где армия Айвариха — ведь не может же он не знать
об их присутствии? Вопросы волей-неволей возникали — Дайрус
остервенело гнал их прочь, усиливая толчки. Потом Дайрус прижался к
Мае — так было теплее — и задремал. Где-то в мозгу свербила мысль:
зачем он ввязался в эту бессмысленную авантюру? Во сне он шёл от
Северной гавани к Нортхеду — вместо этого оказался у неведомой
туманной Черты. Айварих швырял его в Мёртвую реку, как Валамир
деревянного идола.
***
Самайя долго не могла заснуть,
слушая хрипловатое дыхание принца Дайруса. Похоже, он всё-таки
простудился несмотря на её и Дима травяные настои. Оставалось
надеяться, что его не схватит лихорадка посреди этого холодного,
негостеприимного края. Самайя теснее прижалась к Дайрусу, отдавая
ему тепло. Ей было жаль принца. Он старался быть командиром, но
большинство солдат его ни во что не ставили. Она точно знала, что
некоторые прибыли сюда с целью дезертировать — за прошедший день
армия Дайруса недосчиталась пары десятков человек. Так ей сказал
Дим — он всегда всё замечал. Она не хотела огорчать Дайруса и не
сказала ему об этом. Даже когда он выбросил её записи, она
промолчала — всё равно они ей больше не нужны. Если потребуется,
она снова запишет свои ощущения и наблюдения, а пока пришло время
остановиться. Ей уже удалось увидеть лица родителей, хотя она не
знала их имён, она вспомнила какого-то старого деда и похожего на
неё саму мальчика, лежавшего в гробу. Память медленно начинала
возвращаться, от воспоминаний голова иногда жутко болела. А ещё она
боялась, что её прошлое окажется тяжёлым и болезненным, как то
изнасилование.