Сайрон Бадл и Самайя стояли в
большом тронном зале дворца, куда по приглашению короля прибыли для
представления. Айварих сидел на троне — высоком посеребрённом
кресле с подлокотниками, ступенькой для ног и округлой спинкой,
увенчанной золотым соколом, — и его слова разносились эхом по залу.
Самайя порадовалась, что народу почти нет — только Энгус Краск,
Уолтер Фроммель, Холлард Ривенхед, Георг Ворнхолм, Оскар Мирн и
Рик, одетый в форму королевской стражи. Крис тоже отсутствовал,
хотя Самайя думала, что именно он сообщил королю о переменах в её
положении. Собственно, официально дядя представит племянницу ко
двору после этой встречи, на которой король должен решить: достойна
девушка его милости или нет.
—Я не верю ничьим словам, Ваше
Величество, ибо не слова сказали мне правду, — поклонился Сайрон. —
О том, что она моя кровь, дочь моего двоюродного брата, мне сказали
мои собственные глаза. Как только — и если — вы позволите, я готов
лично показать вам доказательство, — он ещё раз
поклонился.
—Любопытно, — усмехнулся
Айварих. — Что же такое твои глаза тебе сказали?
—Вы позволите, Ваше
Величество, принести сюда одну вещь?
Айварих кивнул. Через несколько
минут дверь распахнулась, слуги внесли нечто большое, укрытое
покрывалом. Самайя знала, что дядя заранее отправил портрет дочери
в Нортхед, но не думала, что он понадобится королю. Вот почему дядя
заставил её надеть то самое платье и повязку на волосы, что на
портрете носила его дочь! Сайрон поставил племянницу рядом с
портретом, так, чтобы король отлично видел обеих девушек, и откинул
покрывало. Айварих прищурился, пытаясь в полумраке зала разглядеть,
что изображено на портрете, потом встал с трона, подошёл к картине.
Он так долго изучал работу художника, что Самайя занервничала.
Потом Айварих отступил от картины и перевёл взгляд на Самайю, так
же пристально уставившись на неё. Девушка боялась дышать: опустив
глаза, она старалась держаться отстранённо. Айварих приблизился,
его сильные пальцы приподняли её подбородок. Лицо Самайи оказалось
так близко к лицу короля, что она ощущала его резкий запах. Она
прикрыла глаза, задержала дыхание.
—Отличная работа! Я много
портретов видел, это — один из лучших! — послышался голос короля:
оставив Самайю в покое, он вернулся к портрету. — Что скажешь,
Георг? — обратился он к Ворнхолму, который рассматривал портрет, не
проявляя никаких чувств.