Как из обрывков разговоров я понял,
были конфликты между семьей Хель и Альрика с семьей моего деда. Дед
Брани не одобрил выбор моего отца, когда он приплыл на корабле с
израненной воительницей на плече, чей вид был чужд их роду. Но отец
был истинным сыном своего отца и проигнорировал то, что его брак не
был благословлен. Просто дед тогда не знал, что в маме уже
теплилась вторая жизнь — моей сестры, он не принял маму в своем
доме.
Да, это был немного неправильный
поступок, но мама не помнила зла долго, у них потом случился
разговор после рождения Астрид. И как я понял, он прошел на
повышенных тонах. Дело в том, что Брани, как глава рода, приказал
переехать в круг домов медведей из той землянки, что построил
Альрик.
Мой отец очень добрый, и он простил
своего отца за опрометчивый поступок, который был практически равен
изгнанию из рода, а вот для той, которую теперь называли Хель, это
был шанс. И потому моя сестра носит второе имя Бёрнов, имя рода, а
я ношу имя далекого клана моей матери Синигами.
О Синигами я не смог ничего узнать,
никто никогда не затрагивал эту тему, и только дед Брани часто
морщился, говоря, что Синигами худшее, что могло случиться с его
семьей. И он игнорировал то, что мама нарекла меня Синигами, и
упорно называл меня маленьким медвежонком.
Время летело, и когда наступила
осень, я сделал свои первые шаги, да, неуверенные, но это было лишь
началом. Я ждал, когда я смогу заговорить, и занимался своими
детскими делами, стараясь не приносить проблем своим родителям.
Мама часто оставляла меня на волчьей шкуре у очага, над которым
постоянно что-то побулькивало в медном котле. Так было и в этот
вечер: я играл с костями, камнями и нехитрыми деревянными
игрушками, занимаясь тренировкой координации и развивая свой ум.
Сестренка только вернулась с улицы и отдыхала от того, что собирала
травы, высушенные под нежарким осенним солнцем. Несмотря на то, что
Астрид всего четыре года, ей доверяли такое ответственное задание.
Отец сейчас был за домом, он недавно вернулся из леса, где
заготавливал дрова на зиму.
Обычный и, казалось бы, ничем не
примечательный вечер, которых были уже десятки, скоро будет готов
ужин, и мы ляжем спать. В свете огня мои раскиданные камни и кости,
усеянные искусной резьбой, смотрелись как иноземные артефакты.