Элоим, прищурившись, долго сверлил
сына тяжёлым взглядом. Потом откашлялся, потёр кадык
и изрёк:
— Я сделал всё, что мог. Остальное
дома. Дома я из тебя эту дурь выбью. А сейчас — дело прежде
всего.
Аш-Шер развернул перед собой
интерактивную схему устройства ядра Фаэра, нетерпеливо двинул
пальцами, детализируя, всмотрелся и удовлетворенно
хмыкнул:
— Ясно. Разогреть ядро
не проблема, много времени не займёт. Атомы ускорю,
термояд запущу... Проблема в том, как потом стабилизировать.
Я ж не планирую раскалывать этот милый камешек, верно?
Хмм, задача-а...
Он говорил сам с собой,
ни словом, ни жестом не адресуясь к сыну,
словно уже исключил его из сферы своего внимания.
Ещё день назад это сильно
уязвило бы Кира, но сейчас ему было безразлично. Точка
невозврата была пройдена, не осталось ни любви,
ни ненависти — только холодный выверенный расчёт: выждать
время, выработать долговременную стратегию, не позволить себя
сломать. И защитить Шав. Кир впервые за долгий день
вспомнил о ней, и на сердце потеплело. Он уже
знал, что любит её. Юношеское стеснение ушло, уступив место
уверенности. Именно здесь и сейчас, только что он дал имя
своему тяготению к Шав. Она была центром его мира, теплом
и светом — и, стоя на пороге гибели целого мира,
являясь, по сути, проводником его смерти, он не мог
не тянуться к источнику жизни.
Предстоящее уничтожение тяготило
его. Мысли путались, он хотел уйти, оказаться где угодно,
но подальше отсюда.
Внезапно он ощутил волну всё
нарастающей вибрации, которая будто вынесла его из тела. Без
всякого удивления, более того, безразлично он смотрел
со стороны на себя, застывшего, с отсутствующим
взглядом, на Аш-Шера, громоздящего на развёрнутом перед
ним экране интелькома длинные формулы расчётов, на маленькую
безмятежную планету, плывущую по привычному маршруту
в новый день, который для неё наступает в последний раз.
Он, бестелесный, медленно расширялся, раздвигая границы собственных
представлений, — до тех пор, пока не вышел
из Сферы чужого творения. Переход оказался мгновенным
и настолько естественным, что Кир ничуть не удивился,
увидев полупрозрачную Сферу со стороны. После, мысленным
усилием в доли секунды отдалившись на огромное
расстояние, он увидел, что Сфер очень много. Начал считать
и сбился на второй сотне. Сферы выглядели не крупнее
ягод. Кира поразило, насколько же они похожи
на виноградную кисть. И, развивая аналогию, отстранённо
отметил, что виноградинки-Сферы находятся в разной степени
зрелости: одни светились опалово, как Сфера Аш-Шера, другие
наливались зрелой синевой, а отдельные, находящиеся
на конце воображаемой кисти, выглядели почерневшими
и сморщенными — видимо, их творцы окончательно
забросили свои детища или ушли в нерукотворный мир. Вся эта
огромная, но выглядящая сейчас для Кира игрушечной «гроздь»
была заключена в ещё одну матовую полупрозрачную сферу.