видеть, если видишь
в сотворённых только грязь? Если это и есть зрение
демиурга, то лучше ослепнуть!».
Пытаясь хоть немного успокоиться,
он зажал подмышками трясущиеся руки, сделал несколько глубоких
вдохов и перевел взгляд на отца. Лицо Аш-Шера казалось
непроницаемым. Он парил, скрестив на груди руки,
и невозмутимо наблюдал за агонией Фаэра. После, уловив
взгляд сына, нехотя оторвался от зрелища, глянул на Кира
в упор и процедил:
— Ну и? Что ты так
на меня уставился? Опять жалость обуяла, сострадательный
ты мой? Вот никак понять не могу — дурак
ты у меня или чего похуже? Ты только подумай —
за право оказаться на твоем месте, быть моим сыном,
учиться у меня любой элоимский пацан готов собственноручно
шкуру не то что с аборигена снять,
а с самого себя! А ты всё недоволен, всё волком
смотришь. — Аш-Шер укоризненно покачал головой, после чего
дёрнул шеей вправо-влево, словно разминаясь перед боем.
— ...Глаза опусти, скотина неблагодарная! Не выводи меня
из терпения! — переход от недовольства
к неконтролируемой ярости произошёл, как обычно, внезапно.
Кир от возбуждения дрожал всем
телом, но взгляда не отводил. Неизвестно чем
могла бы закончиться эта стычка, если бы в этот
момент на Фаэре не полыхнул самый большой вулкан,
выбросив в небо огромный столб огня и дыма. Аш-Шер резко
развернулся на звук взрыва:
— Шедова задница, это уже
чересчур!
Он метнулся к интелькому,
быстро окинул взглядом постоянно меняющиеся графики и,
пристроив на лоб присоски ментал-связи, ушёл в расчёты
с головой.
Кир, опустошённый,
но не сломленный, почувствовал, как на плечи
навалилась отнюдь не метафорическая плита усталости. Ничего
удивительного, целый день без пищи, сна и энергетической
подзарядки, не говоря уже обо всём том, что произошло
с ним за это короткое время... Даже трагедия погибающего
мира начала блекнуть, постепенно становясь историей, — точнее,
первой страницей истории личной вины молодого элоима, которому,
похоже, никогда не стать богом... Он прерывисто вздохнул,
обхватил руками поджатые в коленях ноги, и, приняв позу
эмбриона, поплыл, медленно вращаясь, в рукотворном
безжизненном космосе ещё одного несостоявшегося бога...
Едва горящее светило взошло над
страной Тгорц, и над страной Хтанс, и над страной Дзенк,
но некому было выйти под его лучи — пеплом стал маленький
народ, ушёл на корм рыбам, обратился в прах, словно
и не было его на свете.