Кир сделал глубокий вдох.
В саду Шав расцвели яблони, ветер доносил одуряющий аромат.
Поблизости гудели пчёлы, вокруг порхали пестрые бабочки, мелкие
невзрачные птахи извлекали из себя невообразимые трели. Жизнь
кипела, заполняла собой пространство, росла и ширилась —
и от напора этой яростной силы кружилась голова.
В дом не тянуло. Кир
ступил на одну из благоустроенных Шав дорожек,
выстеленную колкой сосновой корой. Дорожки в саду отличались
своенравием: петляли, неожиданно поворачивали, а порой
и закольцовывались — поэтому редко приводили дважды
в одно и то же место. Сейчас это было Киру
на руку. Определенности не хотелось.
Он медленно шёл, слушая, как
поскрипывает кора под пробковой подошвой сандалий. Размеренная
ходьба немного отвлекала от навязчивых мыслей. Вскоре
к хрусту коры, гудению пчёл и птичьим трелям добавилась
мелодия — пока ещё отдалённая, плавно перетекающая
из ритма в ритм, приятно волнующая и тревожащая
одновременно. По мере приближения мелодия набирала силу, звала
к себе, вела, увлекала.
После очередного витка дорожки
взгляду открылась зелёная лужайка, в середине которой,
подобрав под себя ноги, сидела Шав.
Возле её склонённой головы
трепетал тремя парами неутомимых крылышек «колибри» —
миниатюрный инмоб, чей крохотный мозг вмещал в себя миллионы
мелодий: от древней классической музыки до современного
андеграундного игленда, создаваемого в трущобах унитполиса.
Кир считал, что не очень хорошо разбирается в музыке,
хотя благодаря стараниям Шав имел развитый слух и даже узнавал
многие композиции. Разумеется, музыкальные занятия приходилось
проводить втайне, поскольку среди элоимов не поощрялась
бесполезная трата времени. По мнению отца, только
неинициированные неудачники могли позволить себе роскошь бездарно
прожигать жизнь. Однако, несмотря на демонстрируемую Аш-Шером
неприязнь к музыке, Кир чувствовал, что отец не вполне
искренен. Свежи были в памяти несколько эпизодов.
Он помнил, как однажды застал отца в компании «колибри»,
воспроизводившего странную мелодию, на первый взгляд,
казалось бы, лишенную ритма. При появлении сына Аш-Шер хлопнул
в ладоши, отключая инмоба, и сразу же отослал сына,
запретив впредь входить без разрешения. Но Кир успел увидеть
смятенное и взволнованное лицо отца. Это сильно поразило
мальчика, и он хорошо запомнил происшествие, несмотря
на то, что был тогда совсем мал.