Их мир – прекрасный, уютный и маленький – представлял из себя небольшой островок в бесконечном океане, скрытый от чужих глаз. Летом было тепло, зимой не очень холодно. Поселение жило на этом острове веками, постепенно развивалось. Развиваться быстро не было причин, а волшебные жрицы, которые жили с поселением бок о бок, только замедляли естественный процесс. Они всегда приходили на помощь в любых спорных вопросах. Когда появилась первая из них – никто не помнил, но каждая жрица отбирала ребёнка из поселения и уводила к себе. Девочка или мальчик потом не помнили прошлой жизни и прошлой семьи, а матери и отцу о них вспоминать воспрещалось. Никогда этот вековой порядок не нарушался, но жрица, которая обучала Гайю чуть раньше, покинула свой пост, решив, что девушка уже готова – она и обратилась в вольную хищную белую птицу. Гайа была способной, у неё были хорошие данные и таланты, да и ум её был способен познать множество сокрытых в мире тайн. Но наставница не улетала, хотя и наступило её время получить свободу. Она следила за каждым шагом Гайи, словно предчувствовала беду, но не могла её предсказать. А Гайа просто следовала вселенскому плану, не оглядываясь и не пытаясь предотвратить неизбежное…
Солнце опускалось в воду, и по пушистому от белой пены морю поплыли красные пятна и жёлтые блики. Гайа замерла, подставив бледное лицо закату, чувствуя его тёплое дыхание на своей коже. Жрица чувствовала, будто где-то за спиной у неё есть огромные крылья, и когда-нибудь она так же, как и её наставница, их расправит – и взмоет ввысь, навсегда освободившись от бремени помощницы этому миру. А пока её священная цель, её великая задача – быть рядом, быть здесь, любить…
– Ходить хочешь по морю? – оглянулась Гайа на Жени. – Тогда пошли!
Она отнесла лукошко подальше, чтобы его не смыло волной, и, ничуть не колеблясь, побежала навстречу тёплым вечерним брызгам.
Жени скинул рубаху и рванул следом, быстро догоняя Гайю и вместе с ней кидаясь в тёплые ласковые волны.
Они резвились, как дети, брызгались, толкали друг друга, утягивали под воду, а потом долго отфыркивались. Голубой платок на голове Гайи словно был волшебный – к печали Жени, он не развязывался и не слетал, зато она успела потерять где-то пояс и передник, оставаясь в одном сарафане, который задирался, открывая то, что приличным парням до свадьбы видеть не стоило. Но Жени забыл об этом, он забыл и о том, что было утром, он просто смотрел в эти счастливые голубые глаза с насмешливыми морщинками и чувствовал, как его сердце наполняется любовью и состраданием.