– Я захожу на вахту и говорю, как офицер с офицером! – хвастал он своей пробивной способностью.
Начальство его не трогало, уважало, смотрело снисходительно, мол, бывший… из наших… Ну с кем не бывает, тем более сейчас… время такое… чёрт ногу сломит. Не уголовник же. А по экономике каких только недоразумений не бывает.
Был даже эпизод, когда Николай Григорьевич отрезал купон, послал по почте и выиграл полмиллиона. В свободное время у него в проходе самодельный столик был завален газетными вырезками и старыми конвертами. Он собирал почтовые марки, в том числе и использованные, по всей зоне, отмывал, сушил и клеил снова на конверт. Письма посылал пачками, как легально – через спецчасть, так и нелегально – «ногами». Писал во все мыслимые и немыслимые инстанции: в общества ветеранов всех воин – от Великой Отечественной, до последней чеченской; во всевозможные попечительские советы, в местные диаспоры и так далее и тому подобное.
К нему приезжали какие-то представители отделения банка посмотреть купон и удостовериться в его действительности, и это всё при одобрении и посредничестве Хозяина. Кстати сказать, виды на полмиллиона имелись и у блатных, и они разрабатывали самые смелые планы.
Николай Григорьевич бегал счастливый по лагерю, показывая избранным заветные купоны и пакет бумаг к ним прилагающийся. Позже всё как-то улеглось, ажиотаж прошел, а выигранные полмиллиона оказались лохотроном, при котором вам предлагается, чтобы забрать выигрыш, послать некоторую сумму, потом ещё и ещё и т. д. Но одного результата наш отставной офицер добился – всё это время он был популярней Майкла Джексона, как у зеков, так и у администрации учреждения.
Изолятора и ПКТ (помещение камерного типа) Николай Григорьевич не нюхал, и вообще, твёрдо и уверенно шел к условно-досрочному освобождению по половине срока.
Меня Николай Григорьевич невзлюбил за прямоту и расхождение по политическим вопросам, но земляков уважал и поддерживал отношения – мало ли что?
И вот однажды меня позвал земляк Николая Григорьевича, дагестанец, погоняло Горец, человек пользующийся большим авторитетом в лагере. За плечами двадцать лет отсидки, две раскрутки. По молодости был подвержен испанским страстям, хватался за нож. Мимо такого ничего не проходило. Он предложил пойти к Курбану (для земляков Николай Григорьевич всё же был Курбаном).