– Ты хоть помнишь, как меня зовут?
– Ты недавно умерла? – вместо ответа спросил я.
Она рассмеялась.
– Я – самоубийца, – сказала с гордостью. – Вскрыла вены! Сладкая смерть! Это я случайно увидела тебя в подземке и решила сохранить тебе жизнь.
Она ловко вырвала из рук подошедшего метрдотеля бутылку «Белуги», разлила водку по рюмкам и потянулась чокаться:
– Давай, за встречу!
– А эти кто? – выпив водки, выдохнул я в сторону туалета.
– Никто… Подружки! Наливай!
– Мы уж теперь здесь так быстро не пьем… – взялся я за бутылку.
– Да? Ну, как ты? Что нового?
– Да все хорошо…
– А родители?
– Ты знала их?
– Ты чего! Мы же с твоим отцом…
– Он умер.
– Это ничего, – сказала она со знанием дела. – Ну, давай!
Мы снова выпили. Девки с шумом возвращались из туалета.
– Они нас не поняли! – кричали девки. – А мы вообще ничего им не сделали! Садимся по нормальному писать… Бабы все из туалета как драпанули…
Рыжая захохотала и жадно закурила.
– Хочется любви! – сказала интеллигентная покойница.
– Теперь мы будем с тобой жить вместе, не разлучаясь никогда, – наклонилась ко мне девушка-самоубийца.
Но, видимо, тут я грохнулся в обморок, и дальше ничего не помню. Что они, полураспадные твари, со мной сотворили?
– Он умирает, – отчетливо сказал кто-то рядом.
– Тихо! Молчи! – зашипел добрый голос.
Я очнулся лежащим поперек Садового кольца, без ботинок, с распростертыми руками… рваные брюки, кровоподтеки… напротив здания Военной академии имени Фрунзе, а по кольцу уже шла наша бронетехника.
002.0
Паника охватила Москву. Мертвецы собирались в колонны на выходе с Ваганьково, а потом и других кладбищ и шли на штурм столицы. Выставленные против них в спешном порядке отряды полиции, внутренние войска, части ОМОНа были бессильны. Мертвецы поджигали автомобили, крушили полицейские заграждения, били витрины магазинов, насиловали женщин непонятными живым людям способами, жарили на кострах, как сосиски, половые органы мужчин.
Где-то через три часа после вторжения на экранах телевизоров появился наш Главный с постной миной. В хлестких выражениях, глядя рыбьими глазами, он объявил, что городскому начальству что-то там с бодуна померещилось и обычные в нашем городе работы диггеров были приняты за светопреставление. Высмеяв московских паникеров, он, однако, вопреки логике, пообещал в короткий срок очистить столицу от бандитов и хулиганов.