Во втором письме не было и двух строчек. Даже если бы послание не подписали, я знала, кто его составил. Конечно же, приставленный ко мне смотритель, Королевский секретарь.
Вернул войска в город. Приеду, обсудим новость.
Послание не вызвало у меня никакого отклика в душе или предвкушения. Видимо, я чувствовала себя слишком подавленной. Ведь до этого каждый вопрос, связанный с будущим моих владений, встречала с большим интересом.
Третье письмо я распечатывать не спешила. Мне вообще не хотелось к нему прикасаться – испытывала отвращение, которое никак не могла побороть. Казалось, что прочитать послание будет сложнее, чем встать с постели. И не потому, что там, скорее всего, будут вензеля.
Это послание от Ихи́ра Хае́лион, моего соседа. В том, что мне пришлось спасать родной город, рискуя жизнью и здоровьем, во многом его вина. Мысли об этом вгоняли в тоску и бессильную злобу.
Письмо отправилось на тумбу с графином.
– Я потом прочту, – пояснила я сдержано.
– Конечно.
Ещё раз обратила внимание на графин. А потом мне отчего-то захотелось осмотреться, что я и сделала: старые шкафы, стол в дальней части комнаты, деревянный пол и ковры. Как-то не изучала обстановку раньше – голову последний месяц занимали мысли совсем о другом. Я не хотела думать об этом доме, но, видимо, придётся.
Это родовое поместье. Старое, горевшее и восстановленное несколько раз. Никогда не считала его своим домом. Всегда получалось так, что я была тут гостем. Всё слишком чужое и непонятное, чтобы чувствовать себя в безопасности. Если бы не было Баввы, я бы наверняка предпочла жить в Сен-Сфета или даже в Дигриде.
В доме два этажа, просторные тёплые комнаты и длинные коридоры. Но старость пропитала здесь всё – от бледных кружевных занавесок до ковров в коридорах. Её мутный лик выступал в грязи на окнах и в ржавчине на трубах отопительной системы. Её голос был в мерзком скрипе лестницы и дверных петель. А запах… Он был повсюду. Эта затхлость, которую способны приглушить только длительные проветривания и уборка, въелась во все предметы. Особенно в мебель. У старости этого места был даже вкус: то, что оставалось на языке после глотка воды из домашнего колодца или скудного ужина из одной лишь репы и старых яблок.
– Знаешь, мне бы хотелось здесь прибраться. Как-то всё освежить, – сказала я, словно в пустоту.