– Ты о чем? – улыбка окончательно сошла с ее бледного лица.
– Доставать меня. У меня и так проблем выше крыши. И ты еще…
– Хм… Значит, вот кто я теперь для тебя? Еще одна проблема? – она скрестила руки на груди; лицо, глаза Кати потемнели
– Спасибо, наелся! – Стас вскочил из-за стола; вилка упала на пол, глухо звякнув.
Удушливая, вязкая темнота затопила комнату. Катя, отвернувшись от Стаса, лежала на краю дивана и, не мигая, смотрела на огонек, который алел под телевизором. Впрочем, ни телевизора, ни тумбочки уже и в помине не было – темнота стерла предметы и мебель, нагромоздив из руин, деталей что-то свое, несуразное – кряжи и овраги. «Спасибо, наелся!» – навязчиво крутилось в голове. Она пыталась не думать о Стасе. Забыться, скорее забыться… Но сон не шел, мысли скатывались в желоб недавнего разговора, травя душу… За окном пророкотала машина, ритмично погромыхивая музыкой. В ночном клубе сейчас самое веселье, танцы, белое вино. А она, как последняя дура, таращиться на индикатор домашнего кинотеатра.
И вдруг темноту прошил просящий, захлебывающийся голос. Катя испуганно обернулась.
– Живая вода… паллет, – пробормотал Стас.
– Какая еще живая вода? – замерев, пролепетала Катя, покрываясь ледяной моросью торопких мурашек.
– Рекламная акция… Скидки… Бонусы… Хотя бы десять ящиков возьмите, – он глядел сквозь Катю остекленевшими глазами.
– Стас ты чего? Стас, – она испуганно тряхнула его за плечо.
– А? Что? – он вздрогнул, привскочил, озираясь и часто моргая. Потом провел пальцами по лицу, словно стирая наваждение и, рухнув на подушку, отвернулся опять к стене.
Катя осторожно прилегла, отодвинувшись к самому краю и чутко прислушиваясь к прерывистому сопению за спиной. Красный огонек стал резать распахнутые, немигающие глаза, в горле защипало, и воздух в комнате стал очень горячим, черной лавой выжигая легкие. И вдруг красный огонек вслед за темнотой затуманился, поплыл, растекся.
В салоне машине, как в сухой парилке, и каждые полчаса только подбавляли жару, накачивая тело чугуном. Даже думать было тяжело, тем более шевелиться, преодолевать сопротивление раскаленного, вязкого, пахнущего гудроном, воздуха. Тянуло в сон, веки шершавились о глазные яблоки, заполошно шелестел черный расплавленный асфальт. Белесое небо со странной прозеленью ослепляло, наждаком царапало глаза.