внимательно наблюдая за приближающимся рубежом противника,
а я ползал по развороченной снарядами земле,
среди обугленных, поваленных стволов
и искал в темноте свой шарф
Но сейчас,
сидя здесь,
в этой грязной, сырой траншее,
наряду с фонарем, он вызывал приятные ощущения,
единственные из всего, что могло показаться здесь таковым
Шарф, фонарь
и всплывающие в памяти словно пар мысли
о горячей ванне,
чистой сухой одежде,
теплом пледе,
чашке горячего какао
и потрескивающем камине,
среди осенних дождливых сумерек за окном
так располагающего ко сну
А еще то,
как год назад,
из окон своего дома
я несколько раз видел девушку в пальто и бежевом берете,
с прекрасными волнистыми волосами, –
ах, как приятно сейчас вообразить,
какой от них мог быть запах!.. –
слегка развивающимися на ветру,
шедшую по мостовой со своей собакой
Я даже толком не видел ее лицо –
только сверху, –
но она была восхитительна,
и я вспоминал о ней все время,
с тех самых пор, как угодил на фронт,
сожалея,
что так и не встретил ее на улице,
не заглянул в глаза,
не познакомился,
не узнал ее имени
С ужина во фляге сохранились остатки холодного кофе,
точнее, чего-то отдаленно его напоминающего
Я сделал глоток,
ощутил осадок на языке
и с горечью подумал о том,
как устал от этой безвылазной грязи и вони промозглых окопов,
горелой земли, выжженной бесконечными артиллерийскими обстрелами,
заваленной разлагающимися, изуродованными в ее осенней жиже трупами,
лишенными раз и навсегда той уютной, домашней жизни,
которой уже не будет
ни у них,
ни – скорее всего –
у нас всех, оставшихся здесь
в ожидании удара явно сосредотачивающихся на нашем направлении сил,
к тому же прекрасно умеющих вести боевые действия в этих условиях
и не желающих отступать до последнего боеспособного взвода
Нас мало,
и я не понимаю,
зачем было в течение нескольких дней
бросать в лобовую атаку
на хорошо укрепленные,
утыканные пулеметными расчетами позиции врага,
свои подразделения
и тем самым перебить почти два полка,
в первой волне которых было много опытных,
давно воюющих солдат и сержантов,
заваливая их трупами все поле от наших до вражеских окопов,
при этом не нанося последним никакого, хоть сколько-нибудь значимого урона
Стоны и крики до сих пор доносятся до нашего слуха,
разбавляемые отдельными,
эхом разносящимися выстрелами снайперов,
из-за которых мы оставили всякие попытки кого-либо отыскать и вытащить оттуда