– Вы обе в ослепительных нарядах, но у фазана оперение своё, родное, а на тебе чужое.
– Так ощипи фазана, чтобы увидеть разницу меж мной и птицей.
– Чтобы сравнить, я должен ощипать обоих.
– Снимать с меня одежду позволено лишь мужу.
– Поэтому сужу я по наряду.
Елена даже с трона поднялась:
– Я вижу, ты умён не по годам.
– На ум не жалуюсь, стареть же не спешу.
– Тогда ответь мне на вопрос. Вот статуя Афины на нас взирает свысока. Как рост её измерить?
В задумчивости поднял взор свой Одиссей на лик богини и от ослепивших его солнечных лучей зажмурился. Он опустил глаза и тень увидел на земле от статуи.
– Так что же ты молчишь? – с иронией Елена вопросила.
– Я жду.
– Чего? Когда устану ждать я?
– Жду часа, как тень моя сравняется со мной.
– И что тогда?
– Тогда тень статуи сравнится с ней самой. Измерив тень, получим рост Афины.
Крик восхищения по портику пронесся. Всем женихам был задан вопрос этот. Никто из них не снизошёл до тени и столь мудрой простоты. Ответ достойным признала и Елена:
– Ты мудр.
– Мудры лишь боги, а мы к их мудрости стремимся, но часто спотыкаемся и шишки набиваем.
– И этот мудр ответ. А как с отвагою и силой?
Окинул взглядом Одиссей героев, великих ростом и могучих силой. Лаэрта сын, хоть тоже был не мал, но рядом с ними выглядел мальчишкой.
– Они нужны, когда беда нагрянет в дом.
– А ум?
– Чтобы беду в дом не пустить.
– Ответ, достойный мудреца, но силу, ловкость и отвагу покажешь свою завтра. Ведь сам ты говоришь, что разум может ошибаться и не всегда способен предотвратить несчастье.
И в знак согласья и почтенья склонился молча Одиссей и место Диомеду уступил. Пришлось по вкусу многим женихам, как вёл беседу Одиссей с Еленой. Приветливо все улыбались и дружески стучали по плечу, как бы своим его признав. Лишь Менелай сурово сдвинул брови. Он видно посчитал, что Одиссей опасен. А Патрокл приветливо шепнул Лаэрта сыну:
– Ох, ловко срезал ты Елену. Так лань охотник быстроногую сбивает. А то замучила она всех нас вопросами коварными и с подковыркой. Скорей бы нам на состязанья, где мы себя во всей красе покажем.
В тот день соревноваться не пришлось. Царь Тиндарей устроил пир в честь женихов, и Одиссея провели в покои для гостей омыться и сменить одежду с дороги дальней. Служанка молодая воду принесла, и видно было, как она смущалась. А ноги омывая Одиссею, таз умудрилась опрокинуть, разлив на камни воду. Тут девушка и вовсе растерялась, забормотала извинения, но добродушно улыбнулся Одиссей: