– Зато глупец не станет мудрым никогда. А я прозрел и ясно вижу, что….
– Зря глупости своей в других ты ищешь оправдание, – сказала Пенелопа. – Ищи её в себе.
Ответить сын Лаэрта не успел.
– О чем вы там секретничаете тихо? – их издали Елена вопросила.
– О красоте твоей, – поспешно ей ответил Одиссей.
– Нисколько в этом я не сомневалась, – Елена рассмеялась и провозгласила громко:
– Мужей на пир я приглашаю!
И ложа мягкие, и кубки, полные вина, корзины с пышным хлебом, и горы мяса сочного, поджаренного на вертелах, в огромном зале ожидали женихов.
Сынам своим, Кастору с Полидевком, Царь Тиндарей велел богам воздать всё лучшее, а сам возлил вино в огонь в честь небожителей и жестом призвал героев к пиру приступать. Проголодавшись, женихи набросились на яства. Слух ублажали звуки арф и лир. Вино лилось рекой, и виночерпии не успевали кубки наполнять и убирать обглоданные кости. Насытившись и охмелев, бахвалились друг перед другом женихи.
– Я пью за то, чтобы Елена мне принадлежала! – воскликнул великан Патрокл и кубок полный осушил.
– Согласен, – рассмеялся Диомед, – но выпьем мы потом за то, чтобы она была моей женой.
– И нашей! – воскликнули все женихи.
– Послушай, Тиндарей! А хватит ли вина? – смеясь, спросил Лаэрта сын.
Тот отмахнулся:
– Об этом не волнуйся. Но выдержат ли животы?
– А я боюсь, что смоет скоро дом, – не унимался Одиссей.
– Тогда устроим состязание на выдержку! – всем предложил Патрокл. – Кто дольше не развяжет пояс, тому достанется Елена.
– Елене это ни к чему! – воскликнул Диомед под дружный смех. – Жене по вкусу его развязывать почаще.
Не засмеялись лишь Агамемнон и Менелай. Последний с ложа поднялся и брови хмуро свёл и зло изрёк:
– Во что угодно состязайтесь, да только никому Елену не отдам.
– А что, она уже твоя? – спросил со смехом Диомед.
– Мне ясно это так, как то, что я стою меж вами.
– Так, может, сядешь? – спросил Патрокл.
– Не ты ль меня заставишь?
– Тогда я тоже встану.
Патрокл встал с ложа, а вслед за ним подскочили и остальные женихи.
– Вот видишь, мы все опять равны.
– Хоть лягте все, ничто вам не поможет, – оскалил зубы Менелай.
– А если вдруг Елена изберёт другого? – спросил Патрокл.
– Тебя?
– Хотя бы.
– Тот час же вызову на бой и буду насмерть биться.
– Остановись, ты пьян! – вмешался Агамемнон, пытаясь брата усмирить, но тот, как бык, упёрся и грозно на соперника сверкнул очами. Тут неожиданно Аякса оба разом поднялись: