Глава семейства отодвинул миску в сторону и припал к высокой
кружке. Глаза его же поверх пива буравили младшенького. Не ну вот
что это, а? Вон старшие, все в батю-кузнеца. Косая сажень в плечах,
румянец во всю щеку. Репу жрут, аж брызги летят во все стороны. А
этот-то, этот. Чернявенький, стройный. Репку порезал тоненько,
двумя пальчиками ломтик берет, чуть ли не мизинчик в сторону
отставляет. Тьфу. Кузнец перевел злобный взгляд на дражайшую
половину. Та ничуть не смутившись ответила вызывающим взглядом. И
не дознаешься теперь, сколько лет прошло.
— Прол сынок, — голос кузнеца дал хриплый сбой и он глотнул из
кружки, — ты уже взрослый, пришла пора тебе решать как жить будешь.
Как ты у меня младший, то по обычаю наследства тебе не будет.
Завтра сведу тебя к нашему Набольшему. А там уж как вы с ним
решите, либо в дружину к нему воем, либо в путь дорогу. Что
скажешь?
Говоривший уставился на младшенького в ожидании, заплачет тот
или в ноги упадет. И не дождался. Прол прожевал очередной ломтик и
посмотрел в глаза кузнецу. Глаза его были черными и спокойными. Он
безразлично пожал плечами и положил в рот еще кусочек репы. Внутри
же Нор ликовал. Наконец-то, а то уже планы побега вынашивать начал.
А тут само удачно складывается. Прол доел, промокнул рот тряпицей,
встал, поклонился хозяйке и пошел к себе на сеновал. Молча, как и
всегда.
***
Встал он еще затемно. Сполоснул лицо холодной водой и легко
побежал к лесу. Там, на опушке было у него местечко. Скинул рубаху
и достал из кустов припрятанный шест. Сам делал. Погладил
полированное дерево и встал в начальную позицию. Сегодня работы не
предвиделось, так что и резерв можно было слить на тренировке.
Рассветный танец выходил на редкость красивым. Прол наслаждался
каждым движением, а крутящийся вокруг воздушный вихрь придавал
легкость и отточенность. С первым лучом солнца он уже стоял с
шестом на поднятых руках. Красный утренний свет облил фигуру парня,
прорисовал стройный силуэт и ушел, оставив после себя чувство
радости. Прол снял с сучка свою рубаху и проверил карман за
пазухой, пришитый им собственноручно. Ножик и ложка были на месте.
Вот и все личное имущество, он грустно усмехнулся. Подпоясался
простой веревкой и осмотрел себя. Рубаха да штаны грубого домашнего
сукна. Все. Нет не все, шест беру с собой, решил он. В дружине
наверняка проверку устроят, становиться воем желания не было, но и
мальчика для битья изображать тоже.