— Эй, милашка! — проревел
колдун с крокодильим рылом, обрамленным косматой черной
бородой. — Все бродишь-бродишь, вертишь попкой. Присядь,
передохни!
— Отвали, — огрызнулись
Хира, которую подобное «внимание» порядком заколебало.
— Слышь, ты че,
попутала?
Пьяная ленивость вмиг сменилась
звериной яростью. Темный встал, нависнув над девушкой как шкаф,
и схватил за горло чешуйчатыми пальцами.
— Ты как базаришь,
шкура?
Я вздрогнул, решив, что
хвостатого штирлица раскрыли, но ублюдок просто включил
блатной жаргон. Суккуба болталась над полом, царапалась
и хрипела — все тщетно. Зрение померкло — то ли
из-за моего бешенства снова пошли помехи, то ли подруга
задыхалась и теряла сознание, а может —
и жизнь. Наплевав на последствия, рванул к двери,
но врезался в Семена. Несмотря на сильный удар,
мечник даже не шелохнулся: не человек — скала.
Драться с ним врукопашную — занятие совершенно
бессмысленное, и все же попытался оттолкнуть товарища
и воззвать к гласу разума.
— Хиру схватили! Дай пройти!
— В смысле, схватили?
— парень не сдвинулся с места, лишь скрестил руки
на груди. — Раскусили?
— Нет! За горло
схватили!
— Тогда ждем.
— Чего?! Пока
ее придушат?!
— Ты сам придумал этот
план. И понимал все риски. Мы ничего не сделаем
толпе чертей. У нас даже оружия нет,
да и с ним — хана.
— Млять... — отошел
и переключился на почти затихшую демоницу. — Беги
оттуда! Телепортируйся! Это приказ!
«Нет».
— Да! Арграхира!
Чуть не добавил «я призываю
тебя», но в сложившейся ситуации это прозвучало бы
слишком комично.
«Не бойся —
я привыкшая, справлюсь. И не такое терпела.
Но если... если связь оборвется — уносите ноги. Как
угодно, куда угодно. После... смерти маскировка спадет. Они...
поднимут тревогу».
Взгляд затуманился по краям,
и белая пелена с каждой секундой приближалась
к центру, стремительно темнея. Зубастая рожа исказилась, пошла
мыльными пятнами, а фон за ней превратился в едва
различимые силуэты. Хмельные выкрики и звон посуды стихли,
пульс замедлился, Хира вовсе перестала дышать и моргала все
реже и реже, каждый раз с огромным трудом приподнимая
дрожащие веки.
«Нет... нет... нет...», — шептал
как молитву, боясь пошевелиться и пропустить последние
слова.
«Артур», — раздалось
в глубине сознания, у самой кромки небытия.
— «Я люблю тебя...».
— Эй! — громом гаркнул
знакомый голос.