— С пытками
я познакомился в детстве, — ублюдок положил шлем
на стол и поднял книгу. — Прочитал статью
в газете, где подозреваемого замучили до смерти
в отделе полиции. Сколько мне тогда было? Лет семь? Как
оказалось, этого достаточно, чтобы кардинально изменить жизнь
впечатлительного ребенка с неокрепшей психикой. Сначала эта
история показалась мне жутко несправедливой, возмутительной. Как
так можно-то? Как можно издеваться над живым человеком, мы же
все знаем, что такое боль. А как же закон? А почему
об этом все пишут, но никто ничего не делает?
С возрастом розовые очки побледнели, и на смену
возмущению пришел вопрос — так поступают только у нас?
Как оказалось, нет. Я все больше погружался в эту
тему — тайком покупал книжки, искал статьи в интернете,
смотрел записи. В итоге история пыток стала хобби.
Потом — научной деятельностью. А затем... затем чем-то
большим. Навязчивой идеей? Манией? Фетишем? Кто знает,
я кандидат исторических наук, а не психиатр.
Клешня вернул том на полку
и подошел к демонице вплотную.
— Много позже перешел
от теории к практике. Нет, никого сам
не пытал — просто реконструировал инструменты
и устройства. И собрал у себя дома целую выставку
полностью рабочих агрегатов, но все не отваживался
их испытать. Знала бы ты, как хотелось. Ночами
не спал, а когда под утро отключался, видел во снах
все то, что пересмотрел на километрах архивных пленок
из немецких концлагерей, горячих точек и секретных тюрем.
Только в роли палача был я, а вместо
допрашиваемых — девчонки, с которыми учился
и работал. Которых любил, желал, но так
и не сумел добиться. Что может быть хуже подавленной
мечты? Но вот я оказался в Ириноре. И собрал
такую коллекцию, что Легат в гробу кусает локти. Эх, славный
был парень. Это я подсадил его на свое увлечение, хоть
и далеко не сразу сошелся характером. Но потом
носились по всему миру, по кусочкам искали
и собирали машины, как два долбанных танкиста-моделиста.
Знаешь, я любил рыжика... как брата. Единомышленника.
Соратника. А ты, гребаная шкура, свела его в могилу!
И прежде чем я успел рот открыть, клешня сомкнулась на шее
прислужницы.
— Он никому тебя
не давал! — рыцарь поднял суккубу к потолку
и тряхнул так, что связь пропала на пару секунд.
— Стерег, как гребаное сокровище! И вот твоя плата! Вот
твоя благодарность!