Воин встал слева от великана,
чародейка — справа, и щель между створками тут же
закрылась, но стрелы все еще виднелись в полумраке
амбразур.
— Призывай, —
с ленивым презрением бросил мечник, глядя сверху вниз. Было
в нем что-то гоповатое, задиристое, но в то же
время ограниченное некими правилами, не дающими накостылять
чужаку без веской причины. Этакий понятийный пацан, страдающий
от своего же устава.
— Кого? — не сразу
понял, чего от меня хотят.
— Демона.
— Зачем?
— Приказ.
— Слушайте...
— на всякий случай отступил на шаг.
— Я у вас долго не задержусь. Куплю
лошадь и...
— Призывай, — в тоне
скользнула злость, ладонь как бы невзначай легла
на ножны, а большой палец вытянул клинок на полногтя
из ножен.
— Знаете, пойду-ка
я лучше...
Магичка выпростала руки, и меж
пальцев вытянулись сияющие рыжим неоном нити. Латник вскинул щит
и ударил по нему булавой. Самурай помрачнел
и схватился за рукоятку, но доставать катану
не спешил.
— Считаю до трех.
— Ладно, ладно! — ситуация
не выходила, а уже вышла из-под контроля, и сделать
что-либо отряду игроков пятого ранга я мог лишь
во влажных фантазиях. — Арграхира!
Демоница не успела появиться,
а вся троица вытаращилась так, будто из пентакля лез сам
сатана. Даже невозмутимый как слон наглец в халате распахнул
рот и выронил соломину. Хотел спросить, что случилось, как меч
со свистом рассек морозный воздух, и острие замерло
у самого горла. На этом поборники
не успокоились — колдунья бросила на суккубу нити
и превратила в сияющее веретено, оплетя от шеи
до копыт. Я повернулся к зашипевшей подруге
и собрался высказать напавшим все, что о них думаю,
но бородач в латах воспринял маневр по-своему. Наверное,
подумал, что готовлюсь отозвать прислужницу, а затем натравить
на обидчиков, и превентивно саданул щитом по голове.
Стан сработал лучше, чем ожидалось, и вместо легкого
ошеломления окунул меня в темноту.
Очнулся от кружки воды
в лицо — хвала всем богам, теплой. Чего не скажешь
о затхлом воздухе в каменной камере с решетчатой
дверью, освещенной жаровней в углу. Я сидел
в железном кресле, прикованный к ножкам
и подлокотникам, надо мной нависал хмурый мужчина
за сорок в золотистых латах и белоснежной шубе.
Больше всего доспех напоминал броню космодесантников
из «Вархаммера» — массивный панцирь с накованной
львиной мордой, толстенные набедренники и перчатки.
До сих пор не разобрался в градации здешних вещей,
но навскидку оценил бы такой артефакт не ниже
эпического. Позади к стенке прислонили двуручный молот
с вполне себе обычным, скрученным как арматура древком
и навершием в виде куска льда, с одной стороны
тупого, с другой — заостренного. Лед излучал голубоватое
свечение, недвусмысленно намекающее на магическую начинку.