Взгляд у Стёпы затвердел и напрягся. Ответить ему невпопад я не имею права. Но у меня нет ответа.
– Ты спрашивал об этом у отца? – пытаюсь я уклониться от откровенного диалога.
– Спрашивал. Получил голимую отмазку: «Подрасти, сам поймёшь».
– Что ты решил?
– Послушался пока его совета: вот стою тут сейчас с Вами и расту.
– Прямо сейчас?
– Ну, да. Как математик, Вы, Евгений Алексеевич, понимаете, что если в течение года я вырасту хотя бы на несколько сантиметров, то, следовательно, в течение каждого произвольно взятого промежутка в этом периоде времени я вырастаю, приблизительно, на пропорционально соответствующую ему часть. Хотя зрительно это не замечается.
– Расти-расти, дорогой мой коллега. Из тебя будет толк! – а сам подумал:
– До каких ещё вопросов дорастёт это поколение вундеркиндов, если даже сейчас я не нахожу ответа на то, что его так взволновало?
– Куда катится наше школьное образование? Мы хотим, чтобы наши дети были всесторонне развитыми эрудитами и патриотами своей Родины. А они вырастают, не зная многого из того, что было общеизвестным для выпускников советской школы! – Ида Александровна смотрит на меня, понимая, что у меня нет ответа.
А я смотрю на неё и «вижу» свою мечту о ней.
В нашей первой беседе о приёме её на работу я неосмотрительно переспросил, в котором часу она родилась, а услышав, не сдержался от реплики:
– Какое совпадение! Мы с Вами родились в одно время. Минута в минуту!
Вчера она припомнила эти мои слова:
– Некоторые эзотерики считают, что все мы, будучи единой душевной сущностью, уже на отрезке прохождения ментального уровня к воплощению в наши материальные оболочки распадаемся на две половинки, которые обретают завершённую форму, проходя через астральное поле. И в одно и тоже время, с точностью до одной минуты, на Земле у разных матерей рождаются у одной – мальчик, у другой – девочка, которым суждено страдать от неполноты своих сущностей до тех пор, пока они не найдут друг друга и не воссоединятся как супруги.