Проходите, раздевайтесь - страница 11

И тут – цирк уехал, клоуны остались – для полного комплекта уродов еще и Поэтус нарисовывается.

Поэтому бабушка меня сюда и привела.

Хотя быть здесь мне не хочется и незачем. Особенно с бабушкой. Но я здесь. Кто в этом виноват? Никто не виноват.

К маме какие претензии? У мамы другая семья. У мамы двое маленьких детей и беспомощный творческий муж, не приносящий домой денег. И что в связи с этим взять с мамы? Понюшку внимания (это мне), фунт сарказма (это бабушке), кило презрения (это отцу), ну и чмоки-чмоки-чмоки. Это всем. Этого не жалко.

К папе опять же какие претензии? У папы работа. Точнее – работы. И на работах на этих все козлы. Этот бездарь. Этот придурок. Этот не платит. Этот платит, но не вовремя. Этот – вовремя, но мало. А не на работах все просят денег. Все – это и мама, и бабушка, и, выходит, я.

А к бабушке какие претензии? Один сбежал. Другая тоже. И я на ее голову. Здоровый лось. Посуду мою после третьего напоминания. Знаю много, учусь паршиво. Не выучил теорему синусов и косинусов. Вместо того чтобы книжки читать, просиживаю штаны за компом. Играю в тупые игры. Если и читаю, то всякую фигню и тоже на компе, а не старую добрую пухлую бумажную книжечку в креслице возле торшера, как делают нормальные люди. Очень скоро испорчу себе желудок, потому что ненавижу домашние супы и обожаю мусорные гамбургеры, мало того – имею позорное пристрастие к ядовитой лапше быстрого приготовления. Очень скоро испорчу себе глаза, потому что компьютер, и зачем только отец мне его купил, да еще и накачал туда игрушек и книжек, да еще и интернет оплачивает, никто о ребенке не думает, только бы какое баловство. И очень скоро испорчу себе жизнь, потому что вот такой вот уж я.

Ну, жизнь моя испорченная бабушку мало волнует, с этой испорченностью она уже смирилась. Желудок, видимо, тоже не волнует – он же внутри, его не видно. А вот глаза как-то внезапно заволновали. То еще удовольствие – водить меня слепенького по улицам. Ну или – софт-вариант – покупать мне очки и всякие линзы.

Мои слова о том, что я отлично вижу, и вблизи, и вдали, что глаза у меня не болят и не болели никогда, для бабушки, конечно, как шум ветра. Кто разговаривает с ветром? Никто, если голова в порядке. А у бабушки, у единственной из нашей недосемьи, она в порядке, голова. Она вместо моих родителей воспитывает этого обалдуя (это меня), да еще и работает. И на работе, между прочим, все с ней советуются.