– Да то, что знаю, чего ты боишься на самом деле, – хитро испод капюшона улыбнулась беззубым ртом старушка.
– Да ну?! – осклабился князь под хохот своих друзей. – А ну-ка, расскажи, старая, чего я боюсь?
Будто не замечая угрожающе надвигающихся на неё стражников, старушка невозмутимо пожала плечами.
– Да догадаться-то немудрено. Смерти ты боишься, как и положено любой живой твари. Поэтому и бежишь от нее. Скрыться пытаешься за пирами разгульными да набегами дерзкими. Да, вот, только, серп ее уже к твоей нити жизни приставлен. И ты знаешь это, Брячислав. Знаешь, что не долго тебе уже осталось. И за всё ответ держать придётся.
Холодком могильным повеяло на князя, будто и вправду он в лицо самой Смерти заглянул. Да не из тех был князь Брячислав, чтобы теней пугаться. Нарочно захохотал он во всё горло. Надменно, дерзко, издевательски. Захохотал, да так и застрял смех в его глотке.
Разом, вдруг, погасли все факелы и светильники в гриднице его. Вздох ужаса и порыв ледяного ветра пронёсся по палатам княжеским.
Вскочил князь из-за стола, увидел, как мёд в его кубке в лёд обратился. Лютой стужей обжёг унизанные перстнями пальцы драгоценный кубок. Отшвырнул князь его прямо на пол инеем покрывшийся. Отшатнулся Брячислав, схватился за горло, в которое мороз лютым волком вцепился. Увидел он, как его друзья, стража, верные псы, что у стола крутились, обратились в ледяные статуи.
Прямо перед ним стояла странная старушка. Отбросила она свою клюку. Сбросила укутывающие её лохмотья. И выпрямилась во весь рост. Полыхнул льдистый бледный свет, окутал уже не старушечью, а статную фигуру прекрасной молодой девицы, в белом платье, с чёрными волосами до самого пояса, серебром перехваченными. В изящных руках дева сжимала льдисто поблескивающий серп.
Догадался князь, кто перед ним. Дух перехватило у него, руки и ноги отнялись, дыхание застыло в глотке, и лютый холод окутал его тело. Не дохнуть, не согреться. Сама Морана по душу его пришла.
– Много зла ты сотворил, Брячислав, – ледяным серебром прозвенел её прекрасный и сильный голос. – Считал, что сильнее ты любого врага своего. Но забыл, что есть сила, превосходящая твою. И любую другую. Ну что, сильнее ты смерти, князь?
Хотел было слово молвить князь, оправдаться, о милосердии просить. Или призвать на помощь Яросвета и Детей Его. Да не мог. Язык так и примёрз к гортани.