С везирем разговор.
Я слышу, дело важное, не вздор.
Нет, не про рыб,
Про женщин речь ведут
(Здесь тоже нужно мужество и труд!).
Пресыщенный любовью, царь средь чернооких
Предпочитал строптивых, взбалмошных, жестоких.
31
Я б спорить мог
О яде сладких дел!
Но царь меня вдруг быстро оглядел,
И стал везирю
Громко говорить:
«Не знаю, как с беднягой поступить.
Кнутом или огнём, чтоб знал он в ад дорогу?
Но предоставим мы судить об этом Богу!»
32
И разорвав
На множество кусков
Бумаги белой несколько листов,
Он написать
Велел на части их
Двенадцать сумм и малых, и больших,
Затем двенадцать же отметить пыток разных
От наказания кнутом до смертной казни.
33
Он скрыл листки
Одни среди других
И приказал мне взять один из них.
Тут я вскричал:
«Вам тесно что ли жить?
Меня вы собираетесь убить!»
Везирь в ответ: «Вчера ты сам судил нас строго!
Проси решенья у всевидящего Бога!»
34
Дрожа рукой,
Я, взяв, затрепетал:
О пытке сотней палок прочитал!
Я закричал,
Не выдержав, в сердцах:
«Не дай вам Бог ни радостей, ни благ!
О мой Господь! Зачем Ты создал нас из праха,
Коль нам готовишь столько ужасов и страха!»
35
И пытку ту,
В сто палок, принял я.
И мир стал тесен, пресен для меня.
Казалось мне,
Уж лучше умереть,
Чем это пережить-перетерпеть.
И я сказал царю: «О, дай мне позволенье
Взять вновь, награду или лучше – убиенье!»
36
Везирь сказал:
«А что? Пускай берёт!
Умрёт, бедняга, – только отдохнёт!»
Схватив, я взял.
И – вот он, божий дар:
В бумажке было – «Дать ему динар»!
Динар за сто ударов – миленькое дело!
Да, счастью есть предел, напастям – нет предела!
37
Схватив динар,
Я вышел из дворца.
Там евнух ждал сходящего с крыльца.
Он шёл мне встречь,
Пискливо говоря:
«Пожалуй нам от щедрости царя!»