– Вот что, гноме, – сказал барон, присаживаясь на его постель. – Я сейчас пойду к Фуггерам, там мы будем решать, где тебя лучше спрятать. Потом мы с отцом Ионой пойдём к Лютеру, и вообще, меня целый день не будет дома. Я это к чему? Не вздумай и носа высунуть из этой комнаты, понял? Только до нужного чулана, бегом вдоль стены, и обратно. Не спускайся в общий зал. Проголодаешься – попроси кого-нибудь из наших, чтобы принесли еду сюда. Вчера нам просто сказочно повезло, скажи спасибо Алаэтэли, а во второй раз может и не повезти. И вот тогда… В общем, ты понял.
Гном часто и мелко закивал, его жидкая бородка смешно тряслась. Вольфгеру стало жаль бедолагу. Он подошёл к Рупрехту и хлопнул его по плечу:
– Ну ладно, приятель, не казни себя, со всяким могло случиться. Что было, то прошло. Вытащили мы тебя, и слава богу. Потерпи ещё день-другой, а потом мы из Виттенберга уедем, и ты опять будешь свободен. Ну? Перестань дрожать, говорю тебе! Вино есть? Ну так пей!
– А всё же, к-как он его… – продолжая думать о своём, невпопад пробормотал Рупрехт.
– Кто? Кого? – удивился Вольфгер.
– Как кто? Карл, Ганса…
– Какого ещё Ганса? Тебя что, вчера по голове били? Ты никак заговариваешься? Тогда почему Уте или Алаэтэли не сказал?
– Да нет, не били, – досадливо отмахнулся гном, – и не заговариваюсь я. А Ганс – это бродяга, ну тот, что со мной в камере сидел. Он зимой нарочно стражников дразнил или воровал на рынке по мелочи, чтобы в тепле переночевать. Утром, понятное дело, его все равно бы выгнали, ну дали бы по шее пару раз и всё, взять-то с него нечего, а теперь… – гном шмыгнул носом.
– Что делать, он не вовремя проснулся, – пожал плечами Вольфгер. – Жаль, конечно, твоего Ганса, но нам пришлось выбирать – ты или он. Разве ты ещё не понял, что наша жизнь – это вообще сплошной выбор, и часто выбирать приходится между плохим и просто отвратительным. Вчера ценой твоей жизни оказалась его смерть. Ну вот, мы с Карлом и выбрали.
– Это-то я как раз понимаю… – сказал Рупрехт, поднимая на Вольфгера больные, несчастные глаза, – но знаешь, я всё никак не могу забыть хруст позвонков… Это мне теперь, наверное, на всю жизнь.
– А ты напейся, поможет, – равнодушно ответил Вольфгер. – Хочешь, велю, чтобы принесли пару кувшинов? Ты какое вино больше любишь? Или тебе брентена?