– Вместо того чтобы гибнуть в бою? – она привстала, улыбнулась, но только губами. – А тест, и правда, дурацкий.
– Я глупее не видел.
– Ага, я тоже.
Она отвернулась и посмотрела в окно. За окном было лето, которое почему-то оказалось ненужным. И все-таки пахло вишней, созревшей среди дождей.
– Про девушку вы все-таки расскажите, вдруг я о ней что-нибудь знаю. Так просто, ради контакта.
– Что?
– Вы заполняйте тест, заполняйте.
«Как долго вы можете сохранять спокойствие, когда встает солнце в утро перед вашим расстрелом?»
– Вы не можете иметь доступ к такой информации.
– Я унаследовала звание. И парочку наград. И профессию.
Влад стиснул ручку в кулаке. Машка выбралась из-за стола, как-то неожиданно тяжело.
– Наташа училась на два курса младше. Мы с ней встречались. Ну, или дружили.
Погас свет. И в кабинете стало пасмурно. Небо уже не светилось. Влад опять видел только спину Машки. Он вдруг подумал, что сейчас, во время войны, показывать спину – скорее акт доверия, чем неуважения. Он даже почувствовал что-то вроде симпатии, но одернул себя.
– Про таких как она, – сказала Машка внезапно, – говорят: она родилась с зеленкой на лбу.
– А почему с зеленкой?
– Разве ты не знаешь? Чтобы расстреливать удобно. Люди с десятой верой долго не живут. И мы часто не знаем, что с ними произошло.
– У нее была десятая вера?!
– Она не говорила?
– Нет.
«Надо же, был рядом с таким чудом и не заметил», – подумал Влад.
– Но как она пропала? Куда?
Машка обернулась и посмотрела на него долгим взглядом.
– Про Дизеля слышал?
– Который штаны или моторы?
– Моторы, разумеется. Осенью девятьсот тринадцатого он исчез посреди Атлантики. Отплыл на пароходе из Антверпена, был в хорошем настроении, шутил. Вечером ушел в каюту и больше его никто не видел. Никогда. У него тоже была десятая вера.
– Тогда же не измеряли.
– Восстановили по биографии.
– А Наташа тут причем? Она ничего такого не сделала. Ну, не изобрела ничего. А с десятой должны мир менять, по-любому.
– Да. Может быть, удалиться из мира – это и есть его изменить? Давай тест, заканчивай, умник. Фонарик дать?
Влад отвечал на вопросы и думал о вере. Он толком не понимал, что это. Знал только, что это очень важная вещь – степень веры. Насколько человек может поверить. Как сильно. Говорят, у психов вера запредельная, только управлять ею нельзя, потому что не хватает чувства. Может, психи оттого и психи. Вера мощная, шестая, даже восьмая, а чувство нулевое.