– Может, выпьем по 50 грамм? – Добавил Витяй.
– Давай выпьем. Что зря пришли? Выпьем, да поговорим. Может, я тебе расскажу, как моя жизнь сложилась? Я, Виктор, не такой уж белый пушистый, как это кажется с первого взгляда. И был в таком состояние, что не изменив однажды свою жизнь, может быть давно уже был бы не жилец на этом свете. Знаешь, только сильное чувство, горе или невыносимая боль может выведи человека из комфортного водочно-питейного состояния, из этого замкнутого цикла: выпил-похмелился, похмелился-выпил. Вот, взял себя в руки, -я сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, и резко разжал, испугавшись, что стекло не выдержит и я раздавлю эту рюмку с 50 граммами водки у себя в кулаке. Но, стекло оказалось толстым и крепким – даже не треснуло. – Так что, вот так вот, Виктор, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
– Я не хочу тебя спрашивать о том, что с тобой случилось. Как случается, что человек приходит к своему пониманию смысла в этой жизни? Ты, вот, уже, Геша, пришёл. а я, как видишь, ещё пока нет.
– Знаешь, Виктор, пришёл! Я не могу тебе всё рассказать, да и не вспомню многое, но всё начинается с понимания ответственности за свою и чужую жизнь. Именно на таком уровне решается вопрос – на уровне жизни и смерти. Если человек этого не понял разумом, тогда беда, тогда «труба дело».
Виктор смотрел на меня захмелевшими глазами и я чувствовал, что он сейчас находился в зоне комфорта.
– Да что я тебе всё это рассказываю? Всё равно ты этого не поймёшь, и не потому, что ты глупый человек, просто это надо пережить всем сердцем, всей своей душой, всеми своими мозгами. Это так отрезвляет, это даже не отрезвляет, это ставит человека на край пропасти. И только тогда ты начинаешь понимать, что тебя вывели из этого состояния, и тебе нужно что-то делать, а ты стоишь под ледяным душем и задаёшь сам себе вопрос: «А хватит ли у тебя сил выжить в этой ситуации донести свой крест до вершины Голгофа?». И, вот тут, не надо сомневаться, понимаешь – не надо! Бог нам не даёт страданий больше тех, что мы можем вынести. Поэтому сомневаться не надо – надо просто собрать все силы в кулак, спасая сначала свою душу, а затем и тело, конечно. Но, в первую очередь – душу!
Виктор смотрел сквозь меня, вспоминая что-то глубоко личное. Я не стал возвращать его в первоначальное состояние. Воспоминания, в которых витал Виктор, были мне не подвластны, и я продолжил свою исповедь: