Недалеко от первого входа, в самой просторной «комнате», наши герои проводили большую часть времени. Ведь оттуда открывался потрясающий пейзаж, а также вдалеке были видны шпили родного города. У прохода к вечным льдам они обустроили кладовую для провизии, там всегда было прохладно, и дичь сохраняла свою свежесть. У третьего выхода они соорудили импровизированную кухню, сумев вывести в проход дым, который теперь не мог выдать их местонахождение.
Фир хорошела с каждым днем и округлялась, а Инт чувствовал себя мужчиной, способным защищать и обеспечивать свою семью. Оба с нетерпением ждали появления ребенка на свет. Но они были еще сами детьми и ничего не знали о том, как рождаются дети и какие испытания им еще предстоят.
Как на грех, роды начались глубокой ночью. Разразилась страшная буря с потоками дождя и разрывами молний. Небо стонало от терзающей его стихии. Набожная Фир решила, что это гнев божий за то, что они нарушили древний закон, и перестала бороться за свою жизнь и жизнь своего ребенка. Напрасно Инт уговаривал ее потерпеть и быть мужественной, хотя сам был в ужасе от того, что никак не мог ей помочь и облегчить боль. Он хотел бежать за помощью в город, наплевав на страх перед смертной казнью за их проступок, но не смог оставить девушку одну среди ревущей грозы.
На заре, когда раздался первый детский крик, небо, как по волшебству, очистилось. Сначала появилась на свет хорошенькая девочка-Единичка. Счастливый новоиспеченный отец с трепетом взял малышку на руки и улыбнулся уставшей, но радостной Фир. Но вдруг ее лицо исказилось в гримасе боли, и на свет появился еще один ребенок – мальчик. Но никто не обрадовался его появлению. Он ни на кого не был похож, и на его теле отсутствовало родимое пятно. Фир долго отказывалась брать его на руки и даже кормить, но вскоре материнский инстинкт взял верх, и малыш получил свою долю ее любви и ласки. Инт же не смог преодолеть свою неприязнь к сыну и страх перед неизведанным, поэтому отдал все свои отцовские чувства дочери, которую назвал Миа.
Казалось бы, все тревоги и печали позади, и теперь они заживут вчетвером долго и счастливо. Но Фир простудилась, и ее ослабленный родами организм не смог справиться с болезнью. Через две недели после рождения двойняшек она умерла.
Перед самой смертью, глядя на плачущего у ее ног возлюбленного, Фир попыталась подняться и с трудом произнесла: